Лукас Корта – один из тех от природы серьезных людей, которых радость так преображает, что они почти становятся кем-то другим.
– Опять Суни, да?
Лукас кивает и снова трясется от смеха.
– И так будет еще довольно долго, – говорит он, переведя дух.
– Сколько они заплатили?
– Двадцать миллиардов.
Алексия переводит лунные битси в бразильские реалы. Распахивает глаза.
– Это же…
– Состояние – по твоим меркам. Карманные деньги – по меркам Суней. И они об этом знают. Последнее, выверенное оскорбление от «Маккензи Металз». Дескать, вот все, чего вы стоите.
Лукас указывает Алексии сесть. Он наслаждается очередным приступом хихиканья. Его смех начинает раздражать. Есть в нем что-то нечистое.
– Значит, Дариус отозвал свое заявление по поводу «Маккензи Металз»?
– Денни Маккензи – коронованный король, который расхаживает по Хэдли, словно рестлер в клетке в Святой Ольге.
Алексия подходит к окну, чтобы посмотреть на побеги и саженцы возрожденного Боа-Виста.
– Я ничего не понимаю. Маккензи убили Рафу и разрушили это место. Денни Маккензи хладнокровно убил Карлиньоса.
– Я свел все счеты с Маккензи.
– Железный Ливень? Это не твой счет, Лукас, а мой. Это мой счет – и я никогда от него не освобожусь.
Смех умирает, улыбка исчезает. Этого Лукаса Корту Алексия узнаёт.
– Суни – общий враг. Они заставили нас вцепиться друг другу в глотки. Позволь мне немного позлорадствовать. Такое нечасто случается.
– А тебе никогда не приходило в голову, что ты со своими хитростью и изворотливостью можешь однажды загнать в ловушку самого себя?
– Вот почему я нанял тебя, Ле. Я верю, что ты скажешь мне правду. Хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. Он попросил аудиенции.
– Такое не входило в мои планы.
– Токинью, пусть Нельсон приведет моего гостя.
Три кресла. В мирадоре Лукаса три кресла. Как она не заметила?
Эскольты в кремовых льняных костюмах и широкополых соломенных шляпах приводят просителя в глаз Ошалы.
У Алексии перехватывает дыхание. Это невысокий, смуглый, сильный мужчина: она узнает его затравленные глаза, дымящуюся энергию, свернувшуюся тугой пружиной в каждом мускуле, яркое, ужасное присутствие в его походке, осанке и каждом движении. Это волк.
– Брат.
– Вагнер.
Приветствие – лишь видимость. Лукас с трудом переносит объятие Вагнера Корты.
– Садись-садись, – говорит Лукас.
– Предпочитаю стоять. – Волк не может сохранять неподвижность; он переминается с ноги на ногу, не в силах успокоиться.
– Ну, тогда стой. Моя Железная Рука, Алексия Корта.
Вагнер поджимает пальцы и кивает Алексии, как заведено у Корта. Заглянуть в его глаза – все равно что посмотреть в солнечное сердце термоядерного реактора. Алексия приветствует в ответ, очарованная его темной чопорностью. Кажется, он самый привлекательный мужчина из всех, с кем ей доводилось встречаться.