– Просто экспериментировал. Ты не заметила, как я их спрятал, да? Научился у Робсона кое-каким трюкам. Я все продумал. В заднице спрятать не могу, потому что их не достать незаметно. А так я их пронесу, когда мы туда попадем, и вытащу, увидев Робсона. Надо просто держать рот закрытым.
– А если ты их проглотишь?
– Они закодированы на ДНК Робсона. Только он может их открыть. Они просто пройдут сквозь меня.
«И ты в это веришь?»
– Сколько еще до Жуан-ди-Деуса?
– Десять минут.
– Времени хватит. – Хайдер усаживается в кресле поудобнее и опять сосредоточивается на игре. Странный мальчик. Своей намеренной неловкостью он провоцирует других на действия. Она пыталась разговорить, увлечь, понять его, пока они ехали из Теофила. Он не поддался. Тихоня, вещь в себе. Алексия чувствует отторжение. Она бы ни за что с ним не подружилась, но она не мальчик, ей не тринадцать, и она не Робсон Корта – ведь чтобы понять дружбу, нужно увидеть ее с обеих сторон. Так или иначе, он друг: самый лучший и храбрый из всех, кого Алексии доводилось видеть.
Автомотриса замедляет ход. Торможение вынуждает Хайдера прервать игру. Почетный караул УЛА занимает позиции, покачиваясь, когда их транспорт, минуя стрелки, переходит на ветку, ведущую в Жуан-ди-Деус. Четверо лучших наемников, не связанных с семьей Корта, каких сумел нанять Нельсон Медейрос. Они продержатся сорок секунд, если дойдет до настоящей битвы. Они это знают. Автомотриса теперь в туннеле, среди мигающих огней, тормозит на подъезде к станции.
– Ну ладно, Хайдер.
Тишина.
Когда Алексия снова поворачивается к мальчику – его ладонь пуста.
Алексия ненавидит Жуан-ди-Деус. Она ненавидит густой, бывший в употреблении воздух, вонь растительного масла, глубоко въевшуюся в пористый камень, смрад мочи и проблемной канализации. Она ненавидит вкус пыли и мягкий скрип под подошвами своих туфель «Бонвит Теллер». Она ненавидит убогость улиц, предосудительно и грозно нависающие верхние уровни, клаустрофобию от слишком близкого искусственного неба – в нем можно рассмотреть отдельные ячейки. Она ненавидит взгляды, которыми их провожают прохожие, – таращатся из переулков и с ладейр, пешеходных мостиков. Они смотрят, а потом отворачиваются, когда она глядит в ответ. Она знает, что они говорят друг другу: «Мано ди Ферро? Существовала только одна Мано ди Ферро: женщина, которая построила это место и возвела гелиевую империю на истощенном реголите. Адриана Корта».
Ее обереги и чары безупречны: ее и Хайдера встречает на станции Хоссам Эль Ибраши, новый Первый Клинок «Маккензи Гелиум». Его предшественник Финн Уорн – теперь Первый Клинок в Хэдли.