– Тебя заставили, бедный мой!
Люда обняла мужа. Славик сам пустил слезу.
– Заблокируй его везде, вот прямо при мне! И я заблокирую.
Разобраться с реальным Максимом Ивановичем он решил после театра, ведь разговор планировался долгий, особенно если учитывать, что Слава ничего не помнил.
В театральном буфете господин Корн выпил практически весь коньяк.
– Хватит, мы сидим в первом ряду, а ты уже поплыл!
Спектакль начался. Первым на сцену вышел актер, лицо которого заставило сердце Славика стечь к ботинкам. На него смотрел Максим Иванович. И улыбался.
Люда в этот момент взяла мужа за мизинец и свернула так, что он чуть не заорал. Она прошипела в самое ухо:
– Поздравляю тебя с нашей годовщиной. Надеюсь, то облегчение, которое ты сейчас испытал, – это самый счастливый момент твоей блядской жизни. Максим Иванович, ага! Ты что думаешь, у тебя жена – идиотка?! И запомни: в следующий раз я тебе такого «Максима Ивановича» устрою, что ты в дурдом ляжешь! А за то, что эта твоя шлюха меня коровой назвала, я ей отдельно верну.
Распавшийся на атомы Слава медленно восстанавливал весь этот гениальный пазл. Отвечать на вопросы во время спектакля Люда отказалась.
Актер, игравший Максима Ивановича, и на сцене был прекрасен. Славика постепенно отпускало. Такого счастья он не испытывал очень давно.
В антракте он с блаженной улыбкой спросил у жены:
– Ты сама всю эту схему придумала? Сама?!
– Что-то сама, что-то один пациент подсказал, детектив бывший.
– А актер?
– Слава, вот что самое удивительное. Мы на него третий раз приходим, но я не сомневалась, что ты не вспомнишь.
– А симка фээсбэшная?!
– Тоже помогли. Мне вот любопытно, ты уже все свои связи включил? Все уже ищут Максима Ивановича? – Счастье Люды было осязаемо.
Муж мрачно ответил:
– Все.
– Звони, объясняй! Думаю, ты у них минимум год героем будешь. – Люда улыбнулась и продолжила: – Прости, но заслужил. А не хочешь меня спросить, за что я тебе это устроила?
– Ну как за что – за телок.
– О, Славик, а то я не знаю, что они у тебя бывают!
– А за что же?!
– Обидел ты меня.
– Как?
– Ты мне десять лет Бургундию обещал, а повез туда какую-то шмару. Мне до слез обидно было. Я так разозлилась. А ты же знаешь, меня лучше не злить.
– Знаю.