Ее корежили мысли об очередном загуле мужа: «Блин, это она сама купила себе эти духи, или мой козел раскошелился для любовницы, забыв о жене и детях? Как мне больно, как мне больно».
— Финансовые затраты на содержание нашей ДЮСШ составили… — продолжал вещать Евдоким, — это на 18% больше, чем за аналогичный период 2016 года, и на 22% больше, чем в 2015, — опять его слова, но теперь о финансах, звучали в унисон с тревожными и печальными мыслями проверяющей.
Евдокия застонала. Она уже не ощущала того, где она находится. Она была как бы потеряна для себя самой. Только запах мужского одеколона и она одна в этой волне загадочного аромата. Этот бархатно звучащий голос Евдокима, который погрузил Евдокию в волшебную дрему, забрав ее из реальности. И теперь она одна совсем беззащитная, окутанная этим волшебным и волнующим эротичным тембром голоса Евдокима.
— Евдокия Альбертовна, что с вами. Что случилось? Вам плохо? Чем я могу помочь? — забеспокоился Евдоким.
— Нет, мне хорошо. Очень хорошо. Мне тепло. При этом я чувствую себя заколдованной, — прошептала Евдокия.
Воцарилась длинная пауза. Евдокия сидела с закрытыми глазами, а Евдоким любовался очарованием и беззащитностью этой женщины, пришедшей сегодня к нему на проверку.
«Какая она чувственная», — начал трепетно думать Евдоким.
«Какой он очаровательный», — пронеслось в мыслях Евдокии.
— Евдокия Альбертовна, может быть, я заварю свежего чая, — засуетился директор, — как вы на это посмотрите?
— Хорошо, может быть. Извольте, я буду пить чай, — не открывая глаз, томно произнесла не на шутку разомлевшая инспектор.
— А вам больше нравится черный чай или зеленый? У меня есть неплохой выбор, — продолжил суетиться Евдоким.
— Я люблю чай с ароматами трав, а зеленый он или черный, не имеет значения, — тихо прошептала Евдокия.
— Тогда я приготовлю чай с жасмином, мне очень нравится его волшебный аромат, — восторженно пропел Евдоким.
— Ах, жасмин… — с горькой улыбкой повторила Евдокия, — да-да, жасмин, жасмин, конечно же жасмин.
Она только что вспоминала этот запах, которым был окутан ее муж после гулянки. Ее опять резануло чувства боли от измены.
— Конечно, жасмин, это здорово, жасмин, жасмин, нет ничего лучше жасмина, — взволнованно начала шептать Евдокия.
Вот уже на боковину кресла рядом с Евдокией усаживается Евдоким Николаевич. Он взволнован, он очарован…
— Евдокия Альбертовна, а давайте выпьем эти кружки чая, наполненные волшебным ароматом природы, на брудершафт.
— А как это? — в недоумении шепчет Евдокия, ее глаза закрыты, она как будто бы заколдована. — Чай на брудершафт, разве так бывает? Я ни разу о таком не слышала.