Каким-то седьмым чувством, которое пробухать невозможно, Шурик остро почувствовал боль и страдания этой сгорбленной от времени бабушки. Он пригляделся к ней. И вдруг в его памяти всплыл образ его мамы. Мамы, которая качала его в колыбели. Потом водила в садик и в школу. Мама, мамочка, которую он не смог проводить в последний путь, потому что мотал очередной срок в исправительно-трудовой колонии. Шурка смотрел на эту женщину и уже не мог ничего сказать. Он расчувствовался от нахлынувших на него воспоминаний, глаза стали влажными. Плакать Кудинскому не приходилось уже давно. Привык он переносить тяготы и лишения своей жизни, которую он сам же себе и исковеркал. А тут пробило. К горлу подкатился ком, он сковал дыхание нашего бывшего интеллигентного человека. Шура прокашлялся и вдруг начал робко по памяти читать стихотворение Сергея Есенина «Письмо к матери»
Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.
Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож…
«Да, видимо, сейчас он пырнет меня ножом. Вишь как глазища-то загорелись. Намекает, окаянный, на поножовщину», — подумалось нашей старушке.
Когда Шура заскорузлой рукой полез в свою убогую котомку, бабушка закрыла глаза и стала ожидать свою смерть. А наш мужик полез в сумку, чтобы достать свежего магазинского хлеба. Он стоял и побирался возле гастронома на улице Карла Маркса. Очень хотелось, по обыкновению, накатить фунфырик дешевого одеколона, а денег не было. Пристал он к одному молодому парню. Дай, мол, денежек на хлебушек. А парень отвечает, что ты, типа, все денежки пропьешь. Прав он, конечно, был. Не дал ни копейки. А когда выходил из магазина, вручил Шурику свеженькую хрустящую французскую булку. И сказал, типа, на тебе, прямо с доставкой, и в очереди стоять не нужно. Вот ведь какие люди-то бывают. Не игнорировал, не презирал, а поступил, как заботливый и разумный человек. Правда, от этого желание похмелиться никуда не улетучилось. Но в этот вечер не повезло, бухалово, так сказать, обломилось.
Старушка стала за обе щеки уплетать хлебушек, который ей вручил еще совсем недавно грозный собеседник. А Шурик Кудинский уже глядел на нее с любовью. Он был горд собой. Он ведь в первый раз за много-много лет сделал доброе дело и нисколько об этом не жалел.
Я со стороны наблюдал за этой трогательной сценой и мне в голову пришла мысль: «А что, если мои деньги потратить на организацию бесплатного питания людей, находящихся в трудной жизненной ситуации?» Внутренний голос сразу ответил: «Правильное решение. Деньги, упавшие с неба, надо запускать на добрые дела!» Звоню Валерию Михайловичу и Федору Валентиновичу, создав на смартфоне конференцию между тремя абонентами.