– Почему ты это сделал? – вцепившись в край стола, крикнула она. – Почему?
Графиня и крупье долго сверлили друг друга взглядом. Это было похоже на дуэль.
– Мадам, – презрительно улыбнувшись, наконец произнес месье Воше, – вам известно такое слово, как жалость?
– Что-о?! – воскликнула графиня и опустилась на стул. – Я все поняла… – Неожиданно она улыбнулась, лицо ее просияло. – Интересная история, месье Воше, – как ни в чем не бывало произнесла женщина. – Не правда ли? Позвольте предложить вам прикурить.
Она быстро свернула в трубочку какую-то бумажку, подожгла ее от свечи и протянула крупье. Взяв в рот сигарету, Пьер Воше наклонился к пламени и прикурил.
– А теперь я должна вас покинуть, – резко поднявшись, сказала она. – Нет-нет, прошу вас меня не провожать.
Не успели присутствующие опомниться, как ее и след простыл. Мистер Саттерсвейт хотел было кинуться вслед, но, услышав удивленный возглас крупье, замер на месте.
– Черт побери! – Француз уставился на обгоревшую бумажку. – Это же банковский банкнот на пятьдесят тысяч франков! Вы понимаете? Все, что она сегодня получила! Все, что у нее оставалось! И она подожгла ее, чтобы я смог прикурить! Да, она слишком горда, чтобы принимать подачки. Впрочем, она всегда была гордой. Удивительная женщина! Просто уникальная…
Он вскочил с места и со всех ног бросился к выходу. Мистер Саттерсвейт и Харли Кин одновременно встали из-за стола.
– Месье, вам записка, – подойдя к Франклину Раджу, бесстрастным голосом произнес по-французски официант.
Мистер Кин быстро выхватил у него свернутый листок бумаги.
– Элизабет, я чувствую себя таким одиноким, – жалобно сказал Франклин. – Эти иностранцы… У них все не так. Их поступки понять невозможно. Как все-таки приятно общаться с такой стопроцентной американкой, как ты. – Он в упор посмотрел на девушку и плаксивым голосом добавил: – А эти европейцы такие странные.
Молодые американцы поблагодарили мистера Кина за ужин и, попрощавшись, ушли. Мистер Кин принял от официанта сдачу. Он, улыбаясь, посмотрел на мистера Саттерсвейта. А того буквально распирало от гордости.
– Что ж, все закончилось как нельзя лучше. Наши влюбленные голубки снова вместе.
– Это кто же? – поинтересовался мистер Кин.
– Как – кто? – удивленно переспросил мистер Саттерсвейт. – Ну да, конечно… Вы, пожалуй, правы. Только, если же…
Он замолчал, а мистер Кин улыбнулся, и витражное окно за его спиной вспыхнуло всеми цветами радуги.