Ненавижу это. Ненавижу. Ненавижу.
Дети, явно завершив оценку моих героических способностей, испускали оглушительные вопли, от которых мне не было никакого толку. Оставшиеся в живых монахи ковыляли в ошеломленном недоумении, метки их Черной Тени выглядели бледными, почти съежившимися. Они держались в стороне, позволив мне принять на себя основной жар атаки разгневанного монстра. Монахи благоразумно рассудили, что, если позволят существу меня разорвать, это даст им лишнее время, чтобы восстановить силы.
Что касается демона, он (хотя я не знал его анатомии достаточно хорошо, чтобы быть уверенным насчет пола, и сделал вывод, что это «он», судя по обожженным теперь частям, болтающимся между его ног) до сей поры демонстрировал только одну добродетель: медлительность. Не медлительность типа: «о, я просто обегу вокруг него, швыряя карты в его слабые места». Скорее медлительность вроде: «о, я и вправду замечаю, как он приближается, чтобы меня съесть». С учетом всех обстоятельств, я проворно уворачивался, но сомневался, что смогу долго так продержаться. Мне понадобится небольшая помощь.
– Сюзи, – прошептал я.
Вообще-то трудно шептать, когда твои легкие пульсируют, потому что ты бегаешь туда-сюда, пытаясь сделать так, чтобы тебя не раздавили. Но магия шепота требует своего рода терпеливой эмоциональной сосредоточенности, которой нельзя добиться с помощью крика.
– Сюзи, – повторил я, обращаясь в духу воздуха – или сасуцеи, как ее правильней называть – обитавшей в моем правом глазу. – Если ты не слишком занята, мне бы прямо сейчас очень пригодилась твоя помощь.
По большей части Сюзи была хороша лишь для того, чтобы показывать мне спрятанные тропы или обдувать мой глаз холодным ветром всякий раз, когда я делал то, что оскорбляло ее нравственность. Но несколько месяцев назад она спасла мне жизнь, сразившись с моей собственной Черной Тенью. Если бы я смог сейчас ее пробудить, имелся шанс, что она невзлюбит этого конкретного демона прежде, чем тот растопчет мой череп. А если нет, ей придется искать новый глаз, чтобы там тусоваться. Тем временем моя дерзкая атака заключалась лишь в том, чтобы неистово метаться по двору.
– Можешь вступить в любое время, Сюзи, – прошептал я.
Ну, я сказал гораздо больше. В этом отношении магия шепота – странная вещь: в ней нет специфических заклинаний, скорее она заключается в том, что ты позволяешь своим чувствам смешаться с твоим дыханием в некоей цветистой, поэтической мольбе. И это не на шутку смущает.
Одна из левых рук демона замахнулась – он пытался меня ударить. Теперь передо мной встал довольно трудный выбор: то ли нырнуть под руку, то ли перепрыгнуть через нее. Я выбрал последнее.