– Хочу попросить у тебя совета, – сказал он, явно нервничая.
– Лучше не надо, – поспешила ответить Элизабет. – Я ведь больше не староста. Обратись к новой. Она очень внимательная.
– Я совсем не знаю Сьюзен, а тебя знаю, – возразил Мартин. – Есть одна вещь, которая не даёт мне покоя. И теперь, когда Джулиан попал в беду, это тревожит меня ещё больше. Я тоже очень люблю свою маму, так что понимаю, каково ему сейчас. Элизабет, выслушай меня, пожалуйста.
– Нет, Мартин, не стоит. Честное слово, я всё равно не смогу тебе помочь. Я теперь совсем не так уверена в себе и сама часто ошибаюсь. Вспомни, как я обвинила Джулиана в воровстве. Мне всю жизнь будет из-за этого стыдно. А он с таким пониманием ко мне отнёсся. Лучше со Сьюзен поговори.
– Не могу я рассказать это тому, кого совсем не знаю, – повторил Мартин в отчаянии. – Мне не нужна твоя помощь. Мне просто надо выговориться.
– Ладно, выкладывай, – уступила Элизабет. – Что же ты натворил? Только ради бога прекрати расхаживать по комнате. Да что с тобой такое?
Мартин сел за стол и закрыл лицо руками. Элизабет заметила, что он покраснел, и удивилась: что же с ним стряслось? Мартин заговорил, не убирая рук от лица.
– Это я взял те деньги – много – и у Арабеллы, и у Розмари, и у тебя, и у других тоже. Конфеты и шоколадки тоже я, а ещё печенье и пирожные, – проговорил Мартин странным тусклым голосом.
Элизабет уставилась на него, поражённая и потрясённая:
– Так это ты – вор? Ах ты гадкий подлый воришка! А ведь всегда казался таким добрым и щедрым. Ты даже предложил мне свой фунт вместо пропавшего, а выходит, сам его и украл! И Розмари ты тоже предлагал деньги, она тебя за это превозносила до небес. Мартин Фоллет, ты ужасный, испорченный мальчишка, да к тому же двуличный: строил из себя добренького и щедрого, а сам оказался обманщиком и вором.
Мартин не возражал. Просто сидел, закрыв лицо руками. Элизабет смотрела на него с гневом и презрением.
– Зачем ты мне это рассказал? Я же не хотела тебя слушать. Я обвинила несчастного Джулиана в том, что на самом деле сделал ты, подлая твоя душа! Ох, Мартин, неужели это ты подложил помеченный фунт в карман Джулиана? И конфеты тоже? Чтобы заставить меня подумать на него? Как же ты мог совершить такую подлость?
Мартин кивнул. Он всё ещё прятал лицо.
– Да, я сделал это. Я испугался, когда заметил, что фунт меченый. Вы все меня недолюбливали. А мне хотелось, чтобы меня любили. Никто никогда меня не любил.
– И неудивительно, – зло сказала Элизабет. – Боже мой! Мало того, что ты крал деньги и другие вещи, так ты ещё взвалил вину на другого! Это подлость и трусость. Не понимаю, зачем ты мне всё это выложил? О таком надо говорить с Ритой и Уильямом, а не со мной.