* * *
Со скоростью сверкающей в небе молнии сознание Вуди переместилось в амбар. Он опустил глаза и затрясся всем телом. На каждой руке осталось лишь по два пальца — большой и указательный. На месте шести остальных торчали сантиметровые обрубки с выступающими наружу обломанными костями. Из обрубков непрерывными ручейками на землю текла кровь.
Тощий сидел к нему спиной и что-то делал, щёлкая кусачками.
Вуди посмотрел на свои изуродованные руки и спросил голосом человека, готового разреветься:
— И что мне с этим делать?!
Тощий на секунду замер, а затем снова вернулся к своему делу.
— Зачем ты меня держишь?! — крикнул Вуди. — Умаляю! Не молчи! Чего ты хочешь?!
Ещё несколько минут Тощий возился за столом, а затем встал. На столе перед ним остался какой-то мусор и окровавленные кусачки. Хромая, он подошёл к двери.
— Ты должен был предупредить её, — сказал Тощий и вышел.
— Подожди! — крикнул Вуди в закрытую дверь. — Кого, предупредить?!
Пот и слёзы застелили его глаза. Что этот маньяк оставил на столе? Вуди сощурился, чтобы лучше сфокусироваться на предмете. На подносе лежали пальцы, разрубленные на кусочки разной длины. Отрубленными конечностями Тощий выложил имя: «Ксю».
* * *
На районе, который жители Тихата прозвали Детсадом, ходить одному было небезопасно. Социальный проект под названием «Семья», который корпорация развернула семь лет назад, с треском провалился. По задумке тысячи квартир малой площади должны были бесплатно отойти семьям, решившимся жить на Таре вместе с детьми. Такая щедрость от лица корпорации должна была привлечь слои населения с низким достатком и сработать, как сарафанное радио. На деле же всё произошло иначе.
Не самый благоприятный контингент, прознав про халяву, потащил на Тару детей. Всеми правдами и неправдами они добивались получения жилплощади и заселяли Детсад. Район, который должен был стать образцовым спальником, превратился в притон для бандитов, алкашей, торчков и проституток. Полицейские ездили в Детсад на выезды, только когда оттуда поступали жалобы об убийстве или массовых разборках. Случаи меньшей тяжести — игнорировались.
Хромая, Тощий шёл по переулку Детсада мимо компании из пяти парней и одной девчонки. Кто-то обозвал Тощего инвалидом и спросил, нет ли у него лишних часов. Тощий прошёл мимо.
Они были слишком слабыми. Они не заслуживали его времени. Стоило взглянуть парочке из них в глаза, и те, обосцавшись, попрятались бы друг у друга за спинами. Слабые, как его отец, как бывший друг, как бомжи, таскающие артефакты в дом на улице Кольцевой, как Вуди и его охранники.