— Мы идём в башню? — озадаченно спросила я, стараясь не отстать от Марка.
— А ты когда-нибудь была внутри?
— Нет, никогда. Я вообще здесь впервые.
— Так и думал. Значит, не зря решил тебя привести именно сюда. Тебе понравится.
Мы шли по лугу и вдыхали весенний, тёплый аромат земли и свежей молодой травы. Видневшаяся впереди водонапорная башня, некогда аккуратно облицованная красным кирпичом, а теперь сплошь покрытая трещинами и щербинами, возвышалась подобно дряхлому, забытому временем великану. На самом верху башни зияли тёмные проёмы продолговатых окошек, вместо дверей прямо напротив нас открывался беззубый краснокирпичный рот с неровными, сколотыми краями.
Марк взял меня за руку и потянул к проходу. Внутри башни валялись разломанные кирпичи и щебень, шершавые серо-коричневые стены устремлялись к конусовидной, сильно пострадавшей от времени и дождей черепичной крыше, и терялись в полумраке свода. Всё вокруг было покрыто толстым слоем жёлто-серой пыли, что придавало угнетающий вид этому заброшенному помещению. Наверх к небольшим проёмам, через которые внутрь сооружения лился дневной свет, вела старая винтовая лестница без перил, напоминавшая гигантскую змею, любовно обвивающую грубые холодные стены.
Оглядевшись, я заметила, что здесь довольно интересно, и уже собиралась выйти из башни, как Марк направился прямиком к располагавшейся справа от входа лестнице.
— Неужели ты хочешь подняться наверх? — испуганно спросила я.
— Конечно. А для чего же мы тогда сюда забрались? Не бойся, я пойду впереди и буду крепко держать тебя за руку.
— Ты хочешь, чтобы и я поднялась с тобой?! — в ужасе вскрикнула я.
— Конечно, — улыбнулся Марк и протянул мне руку.
Я стояла как вкопанная. Страх высоты мучил меня с самого детства, и я до сих пор не могла его преодолеть.
Марк вызывающе глянул на меня:
— Ты хочешь, чтобы я отныне называл тебя трусихой?
— Я и есть трусиха, — мой голос срывался и дрожал от страха и возмущения, — ужасно боюсь высоты, а у лестницы нет перил!
— Иногда стоит преодолевать свои страхи, — Марк снова протянул мне руку и уже не опускал её, настойчиво глядя мне прямо в глаза.
Я колебалась.
— Давай же, — уговаривал он, нежно касаясь моих похолодевших пальцев.
— Так и быть, — сдалась я, — только не торопись, давай подниматься медленно.
Мы осторожно шагали по каменным ступенькам, в ушах оглушительно шумела пульсирующая кровь. Я старалась не смотреть вниз и по сторонам. Глядя себе под ноги, я крепко сжимала руку Марка и нерешительно продвигалась вперёд. Наконец, мы добрались до самого верха и остановились возле проёма, представляющего собой окно. Вид, открывшийся нашему взору, был завораживающим: зелёная, задумчивая роща тянулась ветками к вечерним солнечным лучам, вдалеке извивалась серебристо-серая речушка, которая уже успела вернуться в свои берега после весеннего паводка, а прямо перед нами простирался великолепный бархатный луг.