— Обожаю тебя! Идём, а то окончательно опоздаем.
Концертный зал Белорусской государственной филармонии был переполнен и гудел, как огромный улей. Мы разместились на своих местах и с нетерпением ждали начала.
— Как думаешь, он волнуется? — спросила я.
— Наверное. Но вряд ли очень сильно, это далеко не самая большая сцена, на которой он выступал.
— Интересно, что чувствует человек перед выходом на сцену, зная, что сейчас на него будут смотреть сотни глаз, его будут оценивать и, возможно, даже критиковать? Я бы сошла с ума от страха.
— Думаю, не все так остро воспринимают публичность, некоторым даже нравится находиться в центре внимания. К тому же, человек ко всему привыкает, ты же знаешь.
— С этим не поспоришь.
Вдруг свет в зале начал медленно гаснуть. Зрители, затаив дыхание, ждали появления артистов, наступила полная тишина, а через мгновение обрушился грохот аплодисментов — на сцену вышел Даниил Погодин.
Мелодичные, дивные, трепещущие звуки лились со сцены рокочущим водопадом и с силой обрушивались на слушателей. Они задевали потаённые, доступные только воздействию музыки струны души, пробуждая любовь, горечь, печаль, радость. Иногда все эти противоречивые чувства наваливались одновременно, и чудилось, словно человеческое естество неспособно вынести столько эмоций и не расколоться на части, но происходило противоположное — каждый открывал в себе новые возможности, новые живительные силы. Мы вдыхали ещё больше воздуха, когда лёгкие уже были переполнены, мы взмывали в небо ещё выше и касались руками звёзд, мы погружались в пучину моря и каждой молекулой своего тела ощущали его вибрацию.
Время мчалось незаметно, два часа пролетели как одно мгновение. Обращая к сцене влажные от слёз, восторженные взоры, мы стоя аплодировали раскланивающимся музыкантам оркестра и Даниилу Погодину.
Когда музыканты ушли со сцены, зрители начали медленно двигаться к выходам.
— Это было незабываемо! Даже слов нет, чтобы выразить моё восхищение, — проговорила я, оглядывая светящимся взглядом уже пустую сцену, — мне хотелось вобрать в себя каждую ноту, каждый звук, запомнить каждую секунду, чтобы потом ещё долго прокручивать в памяти.
— Да, необычайный концерт! Столько эмоций, — взволнованно произнёс Саша. — А ты не хотела бы пообщаться с Погодиным лично?
— А разве это можно устроить? — недоверчиво спросила я.
— Конечно. Нужно только подождать, пока все выйдут.
Мы начали медленно продвигаться против всеобщего движения к опустевшей сцене. У самых ступенек Сашка повернулся ко мне и сказал:
— Подожди меня здесь, через секунду вернусь.