— Хм… молоденький. Тот еще прощелыга, между нами говоря!
— Да у тебя, Том, как послушаешь — все прощелыги!
— Ну, так ведь так оно и есть! Этот вон, проявляет бдительность… Мол, русского шпиона узнал! Этим немцам, знаете ли, везде русские шпионы мерещатся. Нет, вы только послушайте, что пишет! Он и его знакомый, некий Антон Байс, негоциант — тот еще фрукт, между прочим! Опознали… Опознали!.. в таверне «Три короны» некоего Никиту Буту… Бутю-р-ли-на… черт бы его… лоцмана. Между прочим, повешенного в прошлом году в моей крепости!
Мадам опрокинула на скатерть только что налитую служанкою чашку:
— Как это — повешенного?
— Да так! — побагровев, сэр Томас двинул кулаком по столу, так, что вся стоявшая на нем посуда подпрыгнула, жалобно зазвенев. — Так и пишет — повешенного! Мол, не того тогда повесили, помогли сбежать. А вы говорите — не прощелыга!
— Чушь какая-то, папенька!
— Вот и я полагаю — чушь! В таверне-то, с пьяных глаз, и не то еще увидишь. Бывали случаи… Да я не про себя!
Вздохнув, комендант взял салфетку и вытер выступивший на лбу пот:
— И все ж таки придется служебную проверку проводить. Ох, придется!
— По верфи?
— По висельнику! Эх, если б не генерал-губернатор… Эх!
* * *
Парни обрядились, как положено. Черные кафтанишки, на плечах — смотанные веревки с гирьками. Еще и лица в саже запачкали — настоящие трубочисты. В доме Алатыря Татарина, кстати, сыскалась не только бумага, но и графитный нюрнбергский карандаш! Алатырь все же работал на верфи!
Сойдя с парома, пошли себе, весело насвистывая, на центральные улицы, где располагались шикарные дома богачей. На Королевский, на Средней, на Выборгской домики стояли, словно с картинки, этакие разноцветные, облитые глазурью, пряники! Узенькие — по фасаду в два — три окна, трехэтажные, с вычурными горбатыми крышами. Вот ярко-синий, а вот — малиновый. Рядом — красный, зеленый, желтый. Встречались и менее яркие цвета — охра да палевый. Красиво — не оторвать глаз. Вот и парни засмотрелись, даже Флориан, хотя уж ему-то, казалось, и незачем — все же местный житель, ага.
Тихвинцам — Леньке с Игнатом (впрочем, каким тихвинцам — деревенским!) в диковинку было, что дома — каменные! — вот так вот, рядком стоят, на улице прямо! Никаких тебе заборов, собак — просто стучись да входи в дверь. И дворы все — за домами, сзади. Невидаль!
Встав у небольшого каменного крылечка первого же — на углу — дома, ребята переглянулись, и Флориан настойчиво постучал в дверь начищенной до золотого блеска тяжелой бронзовой ручкой.
— Трубы прочистить не надо ли?