Крепко сжимая в руке ледоруб, она на ощупь пробирается на улицу. Двор словно вымер. На асфальте перед домом, на газонах и полупустой парковке в беспорядке разбросаны обломанные с деревьев сухие ветви и выкорчеванные целиком небольшие кусты. Чья-то сумка с оборванными ручками, пакеты из супермаркета, сломанная детская коляска. Верочка поднимает глаза и, напрягая зрение, вглядывается в фасад своего дома. Практически все окна первого этажа плотно занавешены изнутри шторами или одеялами. Остальные выбиты. Ближайшее к соседнему подъезду окно заколочено досками, почему-то снаружи. Верочка пожимает плечами и идёт в сторону детской площадки.
Песочница на месте, но бортов у неё уже нет. Как нет и деревянных скамеек около металлической детской горки. Верочка приседает на корточки и перебирает тяжёлый, влажный песок, разминая его пальцами. Она предвидела такое развитие событий, но всё же идти за досками на несколько дней раньше считала более рискованным. Теперь ситуацию нужно принять такой, как есть. Возможно, доски остались в ограждении спортивной площадки в пятистах метрах от её дома, или в заборе школьного двора, где она работала. Но до школы — около двух километров.
Не отряхивая запачканной руки, Верочка выпрямляется во весь рост. Мышцы, окрепшие за последние несколько дней от приседаний и отжимов, упруго подрагивают под одеждой. Верочка идёт и чувствует каждый свой шаг. Тихо. Ещё тише. Совсем без звука…
Доски на спортивной площадке действительно ещё есть: по крайней мере, треть забора пребывает на месте. Верочка поднимает ледоруб и, действуя им, как открывалкой для пивных бутылок, выламывает одну за другой почти беззвучно четыре штуки. Сначала снизу, потом сверху — эти действия она уже продумала настолько тщательно, что сейчас совершает их без малейших задержек. Обмотав доски с обоих концов веревкой, она волоком тащит их в сторону дома. Метров за сто от двора она перехватывает их обеими руками посередине и несёт, уже не касаясь ими земли. Ледоруб по-прежнему надёжно зажат в её правой руке.
Перед подъездом, убедившись в отсутствии зрителей, Верочка прислоняет добычу к стене и неслышно открывает дверь. Несколько минут стоит, вслушиваясь в темноту подъезда, и затем начинает движение досками вперед, аккуратно вписываясь в повороты лестничных маршей. Дома складывает их в прихожей, прямо поверх упаковок с продуктами.
Первая ходка позади. Нужно ещё три таких же или две по шесть досок. Верочка выбирает второй вариант.
Однако шесть досок оказываются несравнимо тяжелее, чем четыре. Дотащив их до своего двора, Верочка без сил опускается на разгромленную песочницу. Ноги дрожат, а затёкшие руки болезненно ноют. Донести такой груз на весу до подъезда больше не представляется возможным. Верочка оставляет три доски прислонёнными к дереву, а остальные с такими же предосторожностями относит домой. Дав себе на отдых около пяти минут, она возвращается за оставшимися, и через полчаса отправляется в путь в третий раз.