Дома она складывает доски в прихожей, и остаётся спать там же, подложив под голову дублёнку и накрывшись сверху спортивной курткой. Она не может позволить себе рисковать…
6
Утром Верочка просыпается от телефонного звонка. Настойчивая трель врывается в уши, неся с собой одновременно и надежду, и тревогу. Звонить может только Лена, больше Верочка ни с кем не общается. Но какие новости та хочет ей сообщить?
Верочка выбирается из-под куртки и, морщась от ноющей боли в дрожащих мышцах, добирается до телефона.
«О-ой, Соня! О-о-о-о-ой!» — доносится до неё стонущий женский голос, — «Ой, с Мишей-то какая беда…»
«Я не Соня, вы ошиблись», — пытается донести она информацию до абонента на том конце телефонного провода.
«О-ой, какая же беда!» — заходится рыданиями женщина.
Верочка делает несколько попыток привлечь её внимание, и, наконец, неожиданно для самой себя задаёт вопрос: «А что с Мишей?» — хотя это она уже знает…
«О-ой, нет больше Миши», — слышится ожидаемый ответ, и у Верочки сжимается сердце. А если ли бы это действительно звонила Лена? И сообщила бы ей что-то подобное? Хотя подруга вряд ли бы стала звонить. Сколько она помнит Лену, та всегда говорила, что в критической ситуации скорее сойдёт с ума или покончит с собой одним махом, чем будет мучиться или ожидать помощи и сочувствия. Лена всегда была слабой. Какие они с ней разные! Потому, наверное, и стали лучшими подругами… Впрочем, ради Машеньки и Лена будет бороться за жизнь, её и свою, пока есть силы. А Миша вот не стал или не смог. Или ему помогли…
«Соня, что же ты молчишь!» — голос в трубке становится требовательно-гневным, — «Соня, нет больше Миши!!»
«Я знаю», — шепчет Верочка и собирается с силами, — «Миша… Миша — он был очень хорошим, он был таким… правильным, настоящим… Я… Я тоже плачу… Я… Мне будет его не хватать… Мишу никто не заменит», — голос Верочки ломается и переходит в судорожное дрожание. И вот уже обе женщины голосят в телефонные трубки по покойному Михаилу…
После телефонного звонка Верочке становится легче.
Она утирает тыльной стороной ладони слёзы и замечает на ней грязные разводы. Надо вымыться. Ванна уже много дней стоит до краёв наполненная водой, на случай отключения водоснабжения. Но сейчас необходимо рискнуть.
Верочка набирает воды во все имеющиеся в доме ёмкости и вытаскивает из днища пробку, туго обмотанную полиэтиленовым пакетом. Вода убывает и с утробным звуком закручивается в воронку. А в Австралии воронка вращается в другую сторону — вспоминает Верочка прочитанное ею в одном из журналов.
Бойлер работает, и Верочка наполняет ванну тёплой, почти горячей, пенистой от душистого шампуня водой. В шкафчике под раковиной у неё хранятся игрушки, и Верочка достаёт их на свет: жёлтую резиновую уточку с широким ярко-красным клювом и четырёх маленьких жёлтых утят с клювиками поменьше. Верочка купила их после гибели Максима. Если бы у них был ребёнок, он играл бы с этими игрушками. А Верочка мыла бы его прозрачным детским шампунем, тем, от которого не щиплет глазки.