Скелет человека состоит немногим более чем из двухсот костей, которые у здорового индивидуума составляют около семнадцати с половиной процентов массы тела. На долю мышц приходится сорок три процента, внутренних органов — девятнадцать процентов, кожи и подкожного жира — семнадцать и восемь десятых, мозга — два и две десятых процента. Верочка берёт в руки калькулятор и умножает сорок три процента на семьдесят килограммов — вес среднестатистического человека. Получается тридцать килограммов живого мяса. Точнее, мёртвого, а ещё точнее — убитого… В ней ещё меньше, и вес её по мере экономии продуктов будет всё уменьшаться и уменьшаться.
«Ну что ж, даже в самом неперспективном будущем я не самая лакомая добыча», — печально улыбается Верочка, — «Но всё-таки добыча», — и она захлопывает книгу…
7
Верочка спит, разметавшись прямо в одежде на смятых, нестиранных простынях. Сверху на оба небрежно скомканных одеяла накинута её спортивная заляпанная по подолу землёй куртка. Раскрытые, в беспорядке разбросанные по постели и комнате книги покрыты крошками и жирными отпечатками пальцев. На полу вперемешку с растрепанными журналами — несколько пустых консервных банок с заусенцами по краям и пакет уже несвежего мусора. В непроветриваемой, освещённой только тусклым дрожанием слабого ночника комнате стоит запах нечистого тела и немытой посуды.
Верочке снится сон. Вот она идёт по высохшему, серому от обнажённых деревьев лесу. Тонкие ломкие ветви валяются на земле повсюду, и она, наступая на них ногами, замечает, что они рассыпаются под её подошвами мелкой серо-стальной пылью. Верочка подходит к ручью. Вода алюминиевого цвета беззвучно перекатывается через запруду из сбившихся в колючую кучу прутьев. Она наклоняется над поверхностью и видит, как сквозь полупрозрачную воду просвечивает пустое, безжизненное дно. Верочка опускает руку в ручей, не имеющий на ощупь ни температуры, ни влажности. Мимо неё, неторопливо, как при замедленной съёмке, проплывает кверху брюхом серо-чёрная, похожая на полосатую скумбрию, рыба. Верочка пытается поймать её — и рыбья пасть, стремительно увеличиваясь в размерах, устремляет к её лицу несколько рядов острых, ослепительно белых зубов.
Верочка вздрагивает и просыпается. Ненадолго зашедшееся в учащённом стуке сердце возвращается к своему обычному ритму.
Она переворачивается на живот и зарывает лицо в пропахшую прогорклым маслом наволочку. Надо бы перевернуть подушку, чтобы не чувствовать запах так отчётливо, но Верочка никак не может собраться с силами. Тогда она начинает сначала медленно и осторожно, а затем всё более резко и яростно кусать постельное бельё, подушку, край одеяла, потом вцепляется в корешок подвернувшейся книги и без помощи рук, одними зубами, рвет её на части.