Третий Полюс (Ройтберг) - страница 3

Но в сердце моем проклёвывается росток.
Каждый раз, когда я читаю,
он становится чуточку выше, превращаясь в побег,
растет.
13.6.2013

Море Морзе


1

Читающий эти строки!
чтя Кодекс Электротока,
нанизывай web-горизонты
на зоркость мятежного ока.
Отважно курсорь по безбрежью
названий, цитат, фамилий,
легко прошмыгнув меж флотилий
бит-байтовского зарубежья.
Ах, невод коварен паучий!
Отыщешь ли порт Ариадны?
В тебе еще жив Ихтиандр,
Но Улиссу он не попутчик.
Нутро твое вывернет качка,
смешав заголовки и сноски.
Подпольным связистом Дубровским
шифруешь пробелы. Как датчик,
отстукиваешь посланья
в неровном чечеточном ритме —
пульсацию внутренней битвы,
прозренья безумства на грани.
Насайтившись и отчатясь,
выходишь из батискафа,
заметив, как вьется по шкафу
рассветная тонкая завязь.
Уже зазвенели трамваи,
шуршат по асфальту шины,
злодеи несут в метро мины
на жертвенный стол Минотавру.
Ты вылез сухим из кожи.
Дежурный потоп «даби-даби»
случится под вечер. По-крабьи
ты косишься на прохожих.

2

Караваны кочующих знаков наводнили белесое взморье.
Не попал ли в зрачок твой осколок
из мерцающего монитора?
Если так — будет вечной зима, все замерзнет,
Нашу гибель увидят с небес одинокие звезды.
Если так — станем книги жечь и лукавить взглядом,
А прозрачная едкая взвесь в нас осядет ядом.
Но найдется чудак, говорящий всерьез о весне, о лете,
Принимая снежинки то за стрекоз, то за души поэтов.
Он построит плот, скрутит крепкий канат из тины,
Он в открытое море уйдет, раздирая льдины.
Через год доберется туда, где не знают снега,
Где часы из песка, и песок не быстрей солнечного бега,
Где слетая с губ, слова превращаются в камень,
Где в глазах — гаснущий огонь горького познанья,
Где в скитальце признают воскресшего бога
И тотчас об этом напишут в папирусных блогах.
17.12.2008

Письмо

(текст песни)


Здравствуй!


Мы с тобой ретрограды:

в век микросхем письмо не в чести,

но я больше верю чернилам с бумагой,

чем клавиатуре формата XP.

И смотрят слова насыщенным взглядом:

в наклоне строки и в зачёркнутом — суть,

полоска конверта ждёт слюнного яда,

ей предстоит летаргический путь.

В письме всё живое, до точки, до боли,

а сбивчивость слога и почерк не врут,

в письме упраздняются маски и роли,

поэтому письма хранят

или жгут.


Знаешь, а раньше и кровью писали,

оплату доставки назначала судьба,

рубили с плеча и печати ломали,

а буква и дух берегли города.

И смертною битвой виднелся подстрочник,

но черновики сберегли имена

героев: вдоль чёрных глазниц многоточий

история скачет во все стремена.


Не надо о смысле — мы не разгадаем,

обилие истин порочит наш век,

ты лучше взгляни, как земля примеряет