– ТОЛЬКО ПОПРОСИ, МИЯ.
Он взял плащ и начал медленно, сантиметр за сантиметром, стягивать его с ее оголенных плеч.
– ПОПРОСИ МЕНЯ ОСТАНОВИТЬСЯ.
Она не могла. Богиня, она не могла позволить этому случиться. На задворках сознания вспыхивали мысли об Эшлин, но в ее груди, между бедер, горел более мрачный огонь. Мия не знала, было ли дело в их темной связи, в его новой неземной красоте или просто в тоске по возлюбленному, который, как она думала, был навеки утерян, а теперь стоял перед ней, словно его изваяла сама Ночь. Но, глядя в глаза Трика, на мягкий изгиб приоткрытых губ, она осознала, что хочет его.
Да поможет ей Богиня, но она хочет его…
Плащ скользнул на пол.
– ПОПРОСИ МЕНЯ ОСТАНОВИТЬСЯ.
Но Мия этого не сделала. Не произнесла ни слова. И Трик поцеловал ее, заключая в свои крепкие объятия, и она забыла, как дышать. Ее ладони задвигались по собственной воле, поглаживая его гладкие и твердые руки, плечи. Трик оторвал ее от пола, и Мия обхватила его ногами за талию, скрестив щиколотки на пояснице. Они были так поглощены поцелуем, что могли в нем утонуть. При соприкосновении их языков по спине Мии прошла волна дрожи, от тепла камина и темного пламени внутри Трика на ее коже выступили мурашки. Его губы были такими же мягкими, как раньше, тело – таким же теплым. На вкус он был как дым, и от него пахло горящими осенними листьями. Трик оторвался от ее губ, чтобы прочертить пламенную дорожку из поцелуев от ее щеки к шее, и Мия вздохнула.
«Я не могу…»
Трик спустился ниже, к ключицам, его губы одновременно источали лед и пламя. Когда он достиг груди и прильнул к ее затвердевшему соску, подразнивая его языком, кожа Мии словно воспламенилась, темный огонь в ее груди и между ног загорелся еще ярче. Мия вздохнула и запрокинула голову, запуская пальцы в темные дреды и напористо прижимая Трика ближе. Затем почувствовала, как он легонько укусил ее, да, да, ее голова закружилась, дыхание участилось, в животе запорхали бабочки.
«О Богиня… Этого нельзя допустить».
Трик опустился на волчьи шкуры и без усилий потянул Мию к себе, по-прежнему обхватывающую его ногами. Камин рядом с ними засиял ярче. Мия, уже полуголая, оказалась сверху, ее язык скользнул ему в рот, его руки схватили ее за талию. Богиня, как же она хотела облизать его. Трахнуть его. Чувствуя под руками пульс Трика, она заерзала на невозможной твердости у него в паху и провела пальцами по ямкам и впадинкам мышц на его груди, спускаясь к животу. Они одновременно застонали, бедра Мии задвигались по собственной воле, сгорая от желая ощутить его, преодолеть эту незначительную преграду между ними. Похоть внутри нее жаждала тьмы внутри него. Истинотемный голод, порожденный беспросветной чернотой – такой бескрайней и пустой, что Мия гадала, сможет ли он когда-нибудь ее по-настоящему заполнить. Но, Богиня…