Тихий шорох ботинка.
«Слева?..»
– Я говорил им, когда ты прибыла, что нам стоит просто прикончить тебя. Я предупреждал, что эта перемена настанет. Когда ты узнаешь правду, и испорченная, крикливая соплячка, которой ты на самом деле являешься, проявит себя. Ты всегда считала себя выше этого места. Всегда.
– Так почему вы не убили меня?
«Снова сзади…»
– Кассий даже слышать об этом не хотел. Он звал тебя «младшей сестрой». Предполагал, что между вами есть какая-то темная связь, хотя ничего не знал о своей природе. Называл себя Черным Принцем. – Солис фыркнул. – Принцем чего?
– Почему ты так ненавидел меня, Солис? – спросила Мия. – Дело было не только в шраме, которым я тебя одарила.
И тогда он увидел. Способ заставить ее оступиться. Задержать ее, чтобы успеть сомкнуть пальцы вокруг ее шеи.
– Я никогда тебя не ненавидел. Просто знал, что все в любом случае этим закончится. Знал, что когда-нибудь ты поймешь, что это Красная Церковь схватила Дария Корвере и вручила его убийцам. Знал, что в итоге дерьмо Скаевы окажется на наших подошвах.
Солис наклонил голову и улыбнулся.
– Но ты никогда не задумывалась, Мия?
– О чем?
«Двигается вправо. Перебегает из стороны в сторону без какой-либо закономерности. Умно».
– О том, кто именно прокрался в лагерь Дария Корвере? О том, кто схватил их с его любовником и передал для повешенья?
Солис поднял левую руку. Провел пальцами по шрамам на предплечье.
– Тридцать шесть отметин. Тридцать шесть тел. На самом деле я прикончил сотни людей. Но я отмечал на руке лишь те убийства, за которые мне заплатили кровью и серебром. Даже те, где мне ни разу не пришлось махнуть мечом.
Он провел пальцами по шраму рядом с запястьем.
– Это – генерал Гай Максиний Антоний.
Услышал шорох на каменном полу, когда она замерла.
– А это – судья Дарий Корвере.
Солис посмотрел своими молочно-белыми глазами в ее сторону, услышав тихий вдох.
– Ты…
И кинулся в атаку.
Мия быстро, как тени, ушла с траектории. Но все же недостаточно быстро. Его пальцы сомкнулись на ее волосах и крепко ухватились за них. Солис услышал вскрик и сжал их в кулак, дергая на себя. Теперь его пальцы сжимали ее шею. Лицо мужчины исказилось в гримасе, в груди кипела ярость при мысли, что эта гребаная глиста ослепила его, насмехалась над ним, застала его врасплох.
Он врезал кулаком ей по челюсти, и Мия пошатнулась. Притянул ее обратно для нового удара. Толкнул ее, как тряпичную куклу, в стену, и его пальцы впились в ее кожу. Он слишком размяк. Стал предсказуемым. Когда эта мелкая сучка умрет, он…
Удар в грудь.
Затем еще один и еще.