Глядя в ее глаза, Друзилла отчетливо понимала, чье это будет убийство.
Когда на восточной лестнице остались только трупы, Мия, перешагнув через тени, внезапно оказалась на ступеньках ниже Друзиллы. Ее товарищи взбегали по лестнице к Солису, все еще оглушенному, Сидоний и Мечница проскользнули мимо него и исчезли за восточными дверьми. Мия наставила меч на лицо Скаевы, с его острого края капала кровь.
– Отец! – взревела девушка.
Оглянувшись через плечо, Друзилла увидела, что император побледнел. Его взгляд перебегал от мрачной дочери к единственному сыну, чей силуэт вырисовывался на фоне входа в гору. Мия погрузила клинок в живот очередной Десницы, отправив женщину в полет за перила в клубке собственных внутренностей. Затем начала подниматься по ступенькам, скользя вправо и влево и перерезая очередного Десницу, даже не взглянув на него. Губы поджаты. Глаза устремлены на Скаеву.
– Корвере!
Крик эхом прозвенел в конюшне. На лестнице позади нее Достопочтенный Отец поднялся с места, куда отшвырнул его взрыв. Его кожаный наряд тлел, остатки бороды, пережившие бомбу Ярнхайм в Годсгрейве, были сожжены окончательно. Слепые глаза загорелись от ярости, когда он наставил свои мечи на мертвого юношу и Ярнхайм, чтобы не дать им подойти.
– Корвере! – вновь взревел он. – Сразись со мной!
Девушка даже не соизволила оглянуться. Уверенная, что ее друзья разберутся с Солисом, она продолжила подниматься по западной лестнице, не сводя черных глаз с отца. Ее гладиаты уже просочились в недра горы, безочажный и Ярнхайм обступали Достопочтенного Отца, готовясь убить его и взбежать по восточной лестнице следом за Сидонием и Мечницей. Оттуда они разбредутся по лабиринтному сердцу горы, дойдут до покоев вещателя по одному из десятка путей и перекроют выход через бассейн Адоная.
Тени парили за плечами Мии, как темные крылья. Перед ней шла тенистая волчица, оскалив черные клыки. Теперь между девушкой и ее отцом стояли только Друзилла, Аалея и Паукогубица. Шахид истин достала два изогнутых отравленных кинжала из-за золотого пояса. Леди Клинков потянулась за ножами в рукавах, старые пальцы сомкнулись на рукоятях. Но тут Аалея тихо заговорила, и ее язык ранил острее, чем любое оружие в их арсенале.
– Солис убил Дария, Мия.
Мрачный взгляд девушки переметнулся с отца на шахида масок. Ее шаг замедлился, челюсти напряглись. Друзилла с трепетом увидела, что слова Аалеи пронзили Корвере прямо в сердце. Она наконец обернулась на Солиса, оставшегося в одиночестве перед ее соратниками внизу.
– Это он схватил Царетворца и Антония в их лагере, – прошептала Аалея. – Это он отправил их плясать в петле, чтобы позабавить зрителей. Это был