Тьма понесла Меркурио к существу, которое некогда было Юлием Скаевой. По его бледным щекам текли черные слезы. На губах была темнейшая кровь.
– Но… – выдавил старик.
Глядя смерти в лицо. И видя ее улыбку.
– Но… к-кто напишет… третью книгу?
Черные клинки взмыли вверх – опасно острые, блестяще-черные. Готовые рассечь его грудь и сердце надвое. Но, зашипев, существо, которое некогда было Скаевой, внезапно обратило свои кромешно-черные глаза к потолку. Бледные пальцы сжались в кулаки. Ветер притих на секунду, на крошечный прерывистый вдох в разразившемся хаосе.
И в эту тишину полубог выдохнул:
– Она идет.
Она облачилась в ночь.
Ее платье – черный шелк. Ожерелье на шее – сумрачные звезды. От талии к босым ногам струилась пышная юбка, призрачно-бледную кожу стягивал полночный корсет.
Белая пудра на щеках.
Черная краска на губах.
И легионы в глазах.
Она сошла на каменный берег Низов, и перед ней распростерся город костей. Меч из того же материала был зажат в ее руке. Черные бархатные крылья за спиной шириной с небеса задевали причалы, мостовые и здания, пока она поднималась от берега. Тени города вздохнули с ее прибытием и погладили лицо девушки ласковыми руками, приветствуя ее возвращение домой.
Кутилы. Торгаши. Нищие, священники и шлюхи. Все они чувствовали ее приближение, еще не видя ее. Их музыка затихала, смех обрывался. По шеям проходил холодок. Наступала тишина глубже смерти. Грешники и праведники слышали в ней шепот.
Предупреждение.
Слово.
«Бегите».
Страх растекался от ее ног черным потоком. Солнца еще никогда не были так далеко, а ночь – такой темной, и они, смертные, это чувствовали – в своей груди, в своих костях. Она была расплатой. Гибелью. Возмездием каждой сироты, каждой убитой матери, каждого бастарда. Отец ждал ее – как тот, что впереди, так и тот, что наверху.
Многие ждали, чтобы стать одним.
И посему они побежали. Мостовые перед ней опустели. Крысы выбирались из канализации и улепетывали от нее, как от темного пламени. Люди спасались бегством, но стремились не к теплому домашнему очагу, а к берегу, через акведук, будто за ними по пятам гналась нечисть. Она источала панику, черную и искреннюю. Весь город содрогался – могила падшего божества, которую слишком долго оскверняли топтавшиеся по ней смертные. Усыпальница мертвого бога, которая вот-вот станет усыпальницей империи.
Она шла по пустым улицам и покинутым дорогам в сторону Форума. Остановившись у перевернутой тележки, раскрыла бледную ладонь. Тени подняли с земли позолоченную маску и надели ей на глаза. Маску в форме серпа. В форме месяца. Тьма оживала вокруг нее. Внутри нее.