Губы Мии изогнулись в улыбке, глаза оставались закрытыми.
– Тебе что, все еще мало? – пробормотала она.
Эшлин лишь вздохнула. Ее теплое дыхание щекотало кожу, пока она выписывала свой ответ кончиком языка на набухающем клиторе Мии.
В
С
Е
Г
Д
А
Мия сдалась и прижала свою возлюбленную к себе. Наслаждаясь ласковой атакой ее губ, языка, пальцев, которые дразнили и поглаживали ее плоть. Черные волосы разметались по мехам, бедра поднялись выше, голова запрокинулась, сквозь приоткрытые губы вырвался низкий, протяжный стон.
Заглушенный другим ласковым поцелуем.
Ее глаза распахнулись, сердце внезапно подскочило в груди. По спине прошла волна дрожи и замерла в животе. Она увидела Трика над собой, бледного и величественного, его губы прижимались к ней. Кожа юноши была алебастровой, дреды, черные как ночь, завязаны в хвостик, чтобы не падали на лицо, которое могло быть вылеплено самой Богиней. Он нежно поцеловал Мию, поглаживая ее щеку, и наконец отстранился, чтобы посмотреть на нее с немым вопросом в пылающих глазах. Она увидела, что он голый и стоит на коленях на кровати, в то время как Эшлин опустилась между ее ног, распаляя огонь все больше и больше.
В голове Мии столкнулись, как умирающие звезды, тысячи мыслей. Тысячи вопросов. Что это, какой-то безумный сон? Или ее темнейшее желание, вырвавшееся из глубин и стиснувшее воздух в легких?
Эшлин усеяла ее десятком страстных, головокружительных поцелуев. Над своим животом Мия наткнулась взглядом на голубые, как опаленные солнцами небеса, глаза. Затем вздохнула, когда Трик поцеловал ее в шею, ресницы девушки затрепетали от щекотного прикосновения его щетины к коже. Эш снова поцеловала возлюбленную, ее язык выписывал круги, губы блестели от влаги.
«Богиня, как же хорошо…»
Мия по-прежнему не могла понять, что это: какое-то наваждение? Может, она все еще спит? Но она чувствовала, как руки Эшлин блуждают по ее вздымающейся груди и опускаются по предплечью к запястью. Затем Эш осторожно направила ее руку к юноше, провела по напряженным мышцам его бедер, по прохладным изгибам неживой кожи и наконец подняла к гладкому, твердому члену.
– О боги, – прошептала Мия.
Трик вздохнул и уткнулся носом в ее шею. Язык Эшлин выплясывал среди пламени ее бедер, подпитывая его все больше и больше. Пальцы Мии пробежались по набухшей головке, и юноша вздрогнул и застонал, обдавая горячим дыханием ее кожу. Выгнув спину, с выступающими мурашками на всем теле, Мия почувствовала, что тонет в потоке. Сладкая пытка языка Эшлин, прохладное прикосновение губ Трика – под напряжением этого жара она вся напряглась, задрожала, но все же вздохнула и сдалась единственной правде, которая имела значение.