каждый
из
них,
не протестовал,
не приходил в ярость,
не боролся.
Они выражали гребаное одобрение.
Когда ребенок напуган, когда весь мир переворачивается с ног на голову, кого он зовет? Кто кажется единственным человеком, который может вернуть все на круги своя?
Мия покачала головой.
«Отец…»
Скаева поднял руку, но, похоже, на сей раз маэстро не смог прервать аплодисменты. Люди дружно топали ногами и скандировали его имя, словно молитву. Мия тонула в этом громе, ее подташнивало. Эшлин сжала ей руку. Глянув на мертвого юношу рядом, Мия засомневалась, стоит ли пожимать ее в ответ.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем толпа достаточно успокоилась, чтобы Скаева продолжил свою речь.
– Знайте, что я не отношусь к такой ответственности легкомысленно. Отныне и до истинотьмы, когда я удостоверюсь, что наши друзья в Сенате утвердили мою новую должность… мой народ, я буду вашим щитом. Я буду вашим мечом. Я буду тем камнем, на котором мы восстановим наш мир, вернем то, что было отнято, и возродим нашу республику, чтобы она стала сильнее, величественнее и могущественней, чем когда-либо прежде!
Скаева изобразил улыбку в ответ на воодушевленную реакцию публики, хотя теперь он выглядел поникшим. Жена что-то прошептала ему на ухо, и, схватившись за окровавленное плечо, он медленно кивнул. Вперед вышел центурион люминатов и хотел было проводить их с женой, взяв под свою защиту. Но, проявив напоследок силу воли, Скаева повернулся обратно к толпе.
– Услышьте меня!
При его словах наступила тишина – глубокая и непрерывная, как сама Бездна.
– Услышьте! – повторил он. – И знайте, что это правда. Поскольку сейчас я обращаюсь к вам. К вам.
Мия с трудом сглотнула и так крепко стиснула челюсти, что те заныли.
– Где бы вы ни были, какая бы тень ни упала на ваше сердце, в какой бы тьме вы не очутились…
Мия заметила, как он сделал акцент на словах «тень» и «тьма». Пыл в голосе Скаевы. И хоть они стояли в сотне метров друг от друга, хотя их разделяли сотни тысяч людей, на секунду ей показалось, будто они единственные в этом мире.
– Я – ваш отец, – объявил Скаева. – И всегда им был.
Он протянул руку, и жители Годсгрейва подняли свои.
– И если мы вместе, нас ничто не остановит.
Блеск клинка из могильной кости.
Булькающий звук.
Алые брызги.
Очередной страж рухнул на колени, и Мия
ко второму мужчине, чьи глаза округлились при виде павшего соратника. Ее меч рассекал мышцы и кость, словно те были из тумана. Тело стража обмякло, мочевой пузырь ослаб, на полированном каменном полу стекалась лужа мочи и крови, и он упал на колени навстречу своему верному концу.