Досекин молчал, не совсем понимая, зачем он явился к нему в этот праздничный день, и ожидая, когда тот начнет говорить о деле.
Словно бы между прочим Гапоненко обронил, что несколько человек с первого и второго курсов подали заявления. Не желают больше учиться талицкому искусству и просят перевести их в другое училище.
Досекин разволновался. Хотя о таких настроениях ему доводилось слышать и прежде, но он никак не предполагал, что дело может принять такой оборот.
— Фамилии их вам известны?
— Да. Я вот тут прихватил с собой списочек…
Арсений Сергеевич пробежал глазами поданную бумажку, колючие брови его вскинулись вверх. Архипов, Богданов-Фирсов, Дударов, Брусникин, Корнильев, Лебедев, Лузин, Махонин… десять самых способных и одаренных, на которых он возлагал столько надежд!
— Какую причину они выдвигают, почему не желают учиться у нас?
— Причину! Хм… — Гапоненко пожевал губами… — В сущности, сколько-нибудь весомой причины я здесь не вижу. Пораспустились и не желают учиться. Почти все эти, которые в списке, давно уж манкируют…
— Меня не личное ваше мнение интересует, — сказал, раздражаясь, Досекин. — Я спрашиваю, какую причину сами они в своих заявлениях указывают.
— Они ничего не указывают. Просто просят о переводе. А между собой говорят, как мне доложили, что чем на брошках да на пудреницах им копировать Шишкина, вывески для домов малевать, лучше они будут учиться писать собственные картины, станковые, нормальные.
— И вам такая причина кажется невесомой, как вы изволили выразиться?
— Я бы просил оставить этот ваш тон! — обиделся вдруг Гапоненко. — Да, сам я лично считаю, что это чистая блажь и идет она от распущенности, от отсутствия дисциплины. И мы с вами сами в этом повинны! Подобные настроения надо было давно пресечь самым решительным образом…
— А я потакал им как педагог, как директор… Вы это хотите сказать?
— Я этого не утверждал категорически.
— Что же вы лично намерены предпринять?
— Запретить перевод.
— То есть как… «запретить»? Заставлять их и дальше копировать на коробочках Шишкина вопреки их желанию?!
— При чем тут Шишкин и их желания! Мы с вами обязаны в них воспитывать долг… чувство долга, того, что в первую очередь нужно народу, стране.
— А вы уверены, что народу, стране нужны прежде всего копии с Шишкина или же вывески для домов? Разве училище здешнее создано для писания вывесок?
— Вы утрируете! Но ведь трудности эти временные, как вы должны понимать. Так получилось, что вдруг они появились. Да и где вы видали, чтобы новое нарождалось без трудностей, без борьбы и без жертв?! Это же элементарно!..