— Фак! — высоким голосом сказал коротышка в некогда белой майке. — Фак, фак, фак!.. Ты тронул моего брата, да? Ты, белая задница, тронул моего брата, да?.. Ты сейчас умрешь, белая задница, да, понял, да?
Высокий негр молчал, со спокойствием крупного зверя следя за каждым движением наших парней. Нэнси, дрожа то ли от страха, то ли от ярости, вцепилась мне в руку.
Краем глаза я увидела Керима. Пушер поднимался с земли, его глаза были налиты кровью, а в руке он держал нож.
— Ты сейчас умрешь, да, ты умрешь, белая свинья, да, мы вас порвем, да, — скороговоркой верещал коротышка, приплясывая вокруг. — Мы вас порвем, да, тебя и китайца, да, а ваших девок трахнем и скормим рыбкам…
Рука Керима с зажатым в ней ножом была нацелена в бок Антону. Ему нужно было только сделать шаг… Перед глазами у меня поплыли черные круги. Почти не осознавая, что делаю, я метнулась вперед и преградила Кериму дорогу.
— Мы вас порвем, да, порвем ваши белые задницы, да, фак ю, фак, фак, фак, иди сюда, беленький…
Керим взмахнул рукой. Время странно замедлилось, и я, кажется, целую вечность смотрела, как остро заточенное лезвие летит мне в живот. В ту же секунду Антон сшиб меня на землю и мгновенно ударил пушера ребром ладони по горлу. Тот упал, даже не вскрикнув, нож выпал из его руки, Нэнси кинулась к нему, точно кошка, и выпрямилась, зажав в кулаке широкую рукоятку.
— Ну, давай! — завизжала она. — Кому первому яйца отрезать?..
— Джи Ай? — вдруг сказал высокий негр медленно, переведя глаза с распростертого на земле Керима на Антона, заслоняющего меня плечом. — Ты его убил.
— Да, — коротко ответил Антон. Его лицо было совершенно застывшим, как маска.
Я вздрогнула.
— Фак, — нерешительно проблеял коротышка, — ты убил моего брата, да, ты его…
Над нами послышался гул вертолета.
Высокий негр взглянул вверх, повернулся и, не оборачиваясь, пошел быстрым шагом к посадочной площадке. Коротышка задержался на миг, поводя растерянными глазами, потом рванулся с места и бегом бросился догонять приятеля.
Антон сел на землю и опустил голову в колени.
Нэнси выронила нож.
Бледный до синевы Иван молча подошел к телу Керима, взял пушера за ноги и поволок к воде. Нэнси отвернулась, и ее вырвало. А у меня внутри ничего не шелохнулось. Может, это был шок. Но мне было все равно: для меня Керим перестал быть человеком как только вытащил нож и нацелил его в теплый бок Антона.
— Дай сигарету, — сказала я Нэнси.
Нэнси с ужасом посмотрела на меня. Ее руки тряслись, она вытаскивала сломанные сигареты, а по щекам у нее текли слезы. Я выбрала два длинных обломка и прикурила оба, для себя и для Тошки, подошла и присела рядом.