— Напишу.
— Мы с Олей решили осенью пожениться.
— Рада за вас. И очень жалею, что не буду на свадьбе.
— Ничего, мы как-нибудь к тебе приедем. — Он пытался подбодрить ее, хотя, по совести, ему так не хотелось, чтобы она уезжала.
— Ну, доброй вам жизни. Оля сюда переберется?
— Да. Мы с ней завтра на день к ее родителям поедем, — улыбнулся, — смотрины…
Нет, он не пропадет. Всего за два года работы на комбинате освоил профессию аппаратчика и еще, «на всякий случай», приемщика оксидата, конденсаторщика, корректировщика. Сейчас уже твердо решено, что на комбинате будет химический факультет института, и Всеволод собирается поступить туда. Усмехнулась: «Продолжит химическую династию Юрасовых».
На следующий вечер, когда брат уехал, пообещав назавтра вернуться, Леокадия одиноко бродила по дому. Позвонить или не позвонить Алексею?
Она представила: Алексей подойдет не сразу… И голос у него будет безразличный, ватный. «Слушаю». — «Алеша, это я. Ты можешь прийти ко мне?» И сразу изменится его голос, станет молодым, радостным: «Конечно, могу».
…Леокадия распахнула окно. Запах моря ворвался в комнату. Неистово заливались сверчки.
За что она любит Алешу? За то, что он есть на свете, за то, что он именно такой, а не другой, за то, что любит ее и открыл для нее это великое умение.
Кто знает, быть может, такая любовь приходит к людям раз в сто лет, и она счастлива, что именно ее опалил этот огонь.
В свое чувство она вложила все, что отвела ей природа, все душевные запасы. Больше никто и никогда ей не понадобится…
Леокадия возвратилась к столу, положив руку на телефонную трубку, словно погладила ее. Стоит набрать номер — и он придет — сияющий, взбудораженный, пораженный тем, что она позвала.
Будет сгущаться ночь за окном, будут тикать ходики на кухне, отсчитывая часы их счастья. У них будет одно сердце, одно дыхание…
…По стенам комнаты скользят лучи автомобильных фар. Причудливая игра теней похожа на морской прибой. А из прибоя глядят ненавидящие глаза Володи.
Она сняла руку с телефонной трубки, зажгла свет, достала из ящика отцовского стола лист бумаги. Сверху его рукой была написана неоконченная фраза: «Я хотел бы…» Леокадия взяла другой лист.
«Прости, родной, — написала она, — я не могла поступить иначе. Не ищи меня. Я очень люблю тебя и потому хочу, чтобы ты остался с сыном. Не будет меня, и ты станешь прежним…»