Я видела, что любовник королевы все сильнее сжимает серебряный кубок и вдруг испугалась больше, чем когда стояла на навесном мосту.
— Отдайте письмо отца, как обещали! — сказала я громко, привлекая внимание к себе. — Я выполнила ваше условие, теперь выполните свое. — Передайте леди Дженет письмо, — королева Медб сделала изящный жест рукой, указывая фрейлине на сумочку.
Эльфийка извлекла из сумочки пергамент и протянула мне, не забыв учтиво поклониться.
Я схватила письмо с ее ладони:
— А теперь разрешите мне уйти, ваше величество…
Но плотный пергамент в моих руках внезапно стал невесомым, рыхлым и рассыпался… сухими листьями. Ничего не понимая, я смотрела на горстку сухого сора в своей ладони. Эльфы снова принялись хохотать.
— Что это? — спросила я, хотя и так уже было ясно.
Отец не присылал мне письма. Послание из Картехога было лишь предлогом, чтобы выманить меня на пир.
— Можете идти, леди Дженет, — милостиво сказала королева. — Надеюсь, вы не в обиде за эту невинную шутку.
В тот момент я поняла, что больше всех на свете ненавижу эту нечеловечески красивую женщину. Письмо от отца не было для меня шуткой. Но усилием воли я удержалась от дерзких речей. Отец на прощанье просил меня быть благоразумной, и нарушать его волю я не собиралась.
— Сожалею, ваше величество, — сказала я, — что не оценила сразу ваших забав. У нас, людей, другие представления о смешном. И благодарю за разрешение удалиться.
Едва сдерживая слезы, я поклонилась королеве и, не ускоряя шаг, покинула пиршественный зал.
Казалось бы — какое ему дело до человеческой девы, оказавшейся слишком чувствительной к эльфийским забавам? Но Тэмлин сгорал от стыда всякий раз, когда вспоминал взгляд Дженет на пиру. И удивлялся тому чувству, который испытал, когда открыл глаза и увидел ее рядом, пока Умиэль наяривала на нем.
Страх, стыд, неловкость — как будто она имела право обвинить его в неверности.
Он ушел с пира сразу же за Дженет и намеревался сбежать в лес, чтобы провести ночь в спокойствии, в окружении белых роз, но ему передали приказ ее величества явиться в королевскую спальню. Значит, разговора не избежать.
Тэмлин шел в покои королевы с тяжелым сердцем. Она специально устроила это представление, теперь он знал это.
Королева Медб сидела возле зеркала, спиной к входу. Она уже переоделась в ночное платье — прозрачное, серебристое, как паутина, не скрывавшее ни единой линии ее совершенного тела.
— Что за похоронный вид? — спросила ее величество, когда Тэмлин встал позади нее.
Подчиняясь молчаливому приказу королевы, служанки покинули спальню, и любовники остались одни.