Колченогий автомобиль с высокой складной крышей исчез за поворотом, а девушке уже давно пора было идти на рабочее место, но ее все никак не отпускали мысли о симпатичном парнишке. «Только странный он какой-то. Смотрел на все так, словно в первый раз все это видит… А как увидел наш стеклянный шприц для уколов, даже расхохотался. Хм, какую-то кавказскую пленницу вспомнил. Что за кавказская пленница? Никогда об этом не слышала».
Брови ее вдруг нахмурились, а лобик прорезали глубокие морщины. Ей вдруг подумалось, что это он над ней смеялся. Правда, решительно мотнув головой, тут же она отогнала эту так некстати скользнувшую мысль. «Нет, он не такой. А все же интересно, что эта за кавказская пленница?.. Потом он еще что необычное говорил, когда только очнулся. Как уж он там сказал-то? Какого-то Путина упоминал, про национальные проекты, кажется, что-то говорил… Это про какого Путина? Про сторожа нашего, что ли? А при чем тут он?»
Интерлюдия 3
Смоленская область
Несколько раз смачно плюнув на вытащенный из кармана форменной тужурки платок, Порфирий Григорьевич, проводник поезда Москва – Минск, начал натирать бронзовую ручку одного из купе.
– Эх… – снова и снова он пытался вычистить замызганную тысячами прикосновений бронзу. – Грязь, одна грязь. Совсем все не то… А как ведь было…
Он еще помнил железную дорогу в те времена, когда в купейных вагонах путешествовали лишь важные одетые с иголочки господа, сверкающие аксельбантами офицеры, источающие вокруг себя нежный аромат парфюма дамы.
– Все было чинно, благородно, – продолжал бормотать проводник. – И, главное, все разговоры вежливые, с обхожденьицем… Эх, и здрасте вам, и пожалуйте, и милости просим. А кто и рублем тебя пожалует, а может, и пятью. Это если какой господин перед дамой себя показать хочет… Эх, а щас, голытьба одна! Тьфу ты господи!
Так разговаривая сам с собой, он и не заметил, как дверь в дальнем купе открылась и оттуда вышел невысокий паренек лет пятнадцати – шестнадцати, в простых темных штанах и сатиновой рубахе. Он медленно прошел по коридору, пристально разглядывая широкие окна, массивные двери с большими бронзовыми заклепками по периметру.
– Здравствуйте, – от вдруг раздавшегося прямо над ухом голоса проводник мгновенно прекратил бормотание и с кряхтением выпрямился. – Не оттирается? «Комет» вроде помогает… Чайку бы мне.
Порфирий Григорьевич пока прятал платок, с подозрением рассматривал подошедшего паренька. Уж больно он напоминал ему ту самую голытьбу, о которой он только что вспоминал. «И чего он гутарит? Комет какой-то… А вроде и не хулиган. Одежонка, конечно, простовата, но чистая, опрятная. Да и бражкой от него не прет, как от некоторых…»