В голосе звучал упрек. Слышно было, что она огорчена таким низменным и примитивным отношением к “Вишневому саду”. Или это отношение Раневской, не знающей цены деньгам?
Поэтический театр? Но вся пьеса – бесконечные разговоры о деньгах, долгах, процентах.
АНЯ:… ни копейки… лакеям на чай дает по рублю… заплатили проценты?
ВАРЯ: В августе будут продавать имение… Выдать бы тебя за богатого.
ЛОПАХИН: Вишневый сад продается за долги. На 22 августа назначены торги… Если сдадите участки под дачи – будете иметь двадцать пять тысяч в год дохода… По двадцать пять рублей за десятину.
РАНЕВСКАЯ: Варя из экономии кормит всех одним горохом… Муж мой страшно пил… На несчастье я полюбила другого, сошлась… Дачу возле Ментоны я продала. Он обобрал меня, бросил, сошелся с другой…
Дворянка могла бы сказать “разорил”, но “обобрал”, “сошлась” – совсем не поэтично.
ЛОПАХИН: Восемь рублей бутылка.
ПИЩИК: Получи четыреста рублей… За мной остается восемьсот сорок.
ЛОПАХИН: Я теперь заработал сорок тысяч…
Боюсь утомить. Если выписать все реплики о деньгах и процентах – никакого места не хватит.
* * *
Поэтический? Разве Чехов писал высокую трагедию? Патетическую драму? Нет, “Вишневый сад” – комедия. Чехов настаивал: комедия с элементами фарса. И опасался (в письмах), что Немирович-Данченко рассердится на фарсовость. Так Сальери сердился на легкомыслие Моцарта: “Ты, Моцарт, Бог и сам того не знаешь”. То есть как воробей – начирикал, сам не понимая что.
“Вишневый сад” – пьеса бытовая. Чего бояться? Бытовая – не значит мелкая. Быт трагичен. Большинство умирает не на амбразуре, не на дуэли, не на “Варяге”, даже не на сцене – в быту.
Александр Блок – да, поэтический театр. Потому-то его нигде и не ставят. А Чехов – мясо!
ЧЕХОВ – ЛЕЙКИНУ
27 июня 1884. Воскресенск
“Вскрывал я вместе с уездным врачом на поле, на проселочной дороге. Покойник не тутошний, и мужики, на земле которых было найдено тело, Христом Богом, со слезами молили нас, чтоб мы не вскрывали в их деревне… Убитый – фабричный. Шел он из тухловского трактира с бочонком водки. Тухловский трактирщик, не имеющий права продажи навынос, дабы стушевать улики, украл у мертвеца бочонок…
Вы возмущаетесь осмотром кормилиц. А осмотр проституток? Если медицинской полиции можно, не оскорбляя личности торгующего, свидетельствовать яблоки и окороки, то почему же нельзя оглядеть и товар кормилиц или проституток? Кто боится оскорбить, тот пусть не покупает”.
Чехов в письмах постоянно тревожится о деньгах, просит денег, скрупулезно подсчитывает: почем квартира, сколько за строчку, проценты, долги, цены. (Многие письма Пушкина полны тех же мучений; не поэтичны – долги душили.)