Вскоре Вардэну начало казаться, что его родитель был святым, неизвестно как задержавшимся на земле. Это раздражало и настораживала. Он хорошо помнил, как отец ругал нерасторопность министерских чиновников, и даже спорил с королем, требуя сократить бюджет на развлечения. Помнил вздохи матери по поводу того, что благотворительность требует столько средств, что в родовом замке пятый год не могут заменить крышу.
Сестренку он любил и хранил множество светлых воспоминаний о ней, другое дело невеста… Он знал, что ее семья мечтает о браке, как о выгодной сделке. Им точно была невыгодна смерть девушки, а вот смерть его родителей – наоборот. Ведь он сразу получил титул, земли и казну герцогства! Брак в такой ситуации становился еще более желанным. Он помнил, как на похоронах лорд Руперт, отец Иланы, намекал убитому горем Ринкоту, что у них есть еще две дочери брачного возраста. Если герцог не выживет, он будет счастливо отдать любую из них за маркиза…
Все эти тягостные размышления страшно сердили Вардэна. Утренние тренировки с Дрэймом превращались в настоящие сражения. Кроме того, мужчина всегда чутко прислушивался, не скрипнет ли дверь, тая надежду на появление леди Анны. Но прекрасная брюнетка обиделась на его подозрения и хранила обиду с упорством внучки барона Бра. На тренировку она приходила во время обеда или ужина, чай пила в своей комнате, а на прогулку выходила только трижды, предварительно убедившись, что мужчин нет дома. Все попытки объясниться с ней Анна обрывала коротким:
– Пять месяцев, милорд! – а после, вежливо сбегала под предлогом «крайне важного и сложного дела».
Герцог просто не знал, как теперь к ней подступиться, а Дрэйм безжалостно иронизировал над братом, припоминая ему сломанный в детские годы кинжал и истыканного рапирой плюшевого мишку. Вардэн злился, скрипел зубами, угрожал брату самыми жестокими карами и… робел, стоило на лестнице раздаться шороху юбок. Звучный, полный обиды голос девушки преследовал мужчину во сне, а наяву он мечтал запечатать манящие его губы поцелуем. Герцог готов был признать, что решительная и смелая красавица сумела покорить не только его разум, но и сердце.
Анна быстро шла по коридору. Если честно, она почти бежала. Красивые стены, оббитые дорогой тканью, украшенные резными панелями и пилястрами за последние несколько дней превратились в каменный мешок, давящий на грудь. Ей нужно было срочно выйти на свежий воздух! Прогуляться! Только не в саду под взглядами охраны, а просто по улице. Возможно, она зайдет в лавку и купит себе какую-то безделицу, а может, просто побродит по аллеям готового к зиме парка. Все, что угодно, только бы не видеть этих пронзительных темных глаз, не слышать глубокого голоса, жестоко и насмешливо вопрошающего, как она добилась расположения сиятельных леди… Лучше бы он проткнул ее рапирой! Боль от ран она привыкла терпеть, но оказалось, что слова Хэвишшема ранят гораздо больнее самого острого клинка. Нет, срочно выйти отсюда!