Правда, политическая система Израиля практически исключает возможность военных путчей, переворотов, прихода к власти военной хунты или её формирования, характерную для прочих государств региона. Риск политических убийств в этой стране также минимизирован. То, что за весь XX век зафиксирован один прецедент в догосударственный период (убийство видного деятеля сионистского ишува – еврейской общины Палестины, Хаима Арлозорова) и ещё один – на протяжении истории Государства Израиль (убийство премьер-министра Ицхака Рабина), позволяет уверенно это утверждать.
Период доминирования левых социалистических и коммунистических партий в парламенте и правительстве Израиля продлился с 1948 по 1977 год. На протяжении всего последующего периода развития страны левый лагерь терял позиции в пользу правого. Неустойчивый баланс между крупными партийно-политическими блоками использовали, особенно в период прямых выборов премьер-министра в конце 90-х годов, мелкие партии, поддерживающие ту или иную из крупных фракций при формировании правящей коалиции, в собственных интересах.
Арабские партии, как правило, поддерживали израильский левый лагерь, в случае совпадения их интересов, «снаружи», не входя в правительство. Спецификой момента в израильской политике является то, что парламентская ниша левого лагеря в настоящее время в результате политической борьбы 2000-х и 2010-х годов в значительной мере занята выходцами из правого лагеря, потерпевшими поражение во внутрипартийной борьбе и вытесненными на левый фланг. Пример эволюции созданной Ариэлем Шароном в начале 2000-х годов партии «Кадима» в данном случае более чем показателен.
Собственно, левые партии Израиля постепенно сходят с политической арены и маргинализируются. Этот процесс приобрёл необратимый характер с распадом социалистической системы в начале 90-х годов. Усиление правого лагеря привело к его доминированию в парламенте и последовательному формированию правоцентристских коалиций, столь же последовательно разваливаемых их собственными лидерами из-за внутриправительственной конкуренции и личных амбиций. В то же время левые круги сохраняют значительное влияние в университетах, прессе и юридической системе еврейского государства, в том числе в прокуратуре и судейском корпусе.
Исключительно высокий уровень политической активности таких институтов, как традиционно левоориентированный Высший суд справедливости – БАГАЦ, и таких чиновников, как юридический советник правительства и государственный контролёр, которые часто принимают решения, парализующие работу правительства и законодательную деятельность парламента, в 1990–2000-е годы вызвал характерные для Израиля дискуссии на тему «Кто контролирует государственного контролёра?». Что показательно с точки зрения объективных недостатков представительной демократии западного типа, в рамках которой решения парламента и правительства могут блокироваться бюрократами, не подконтрольными системе.