Мнѣ стало смѣшно.
— Экъ онъ васъ, — сказалъ я непочтительно.
Николай Петровичъ обидѣлся.
— Кому смѣхъ, а мнѣ полсмѣха нѣтъ, — проворчалъ онъ. — А, Петръ Васильичъ, сюда идите…
Къ столу подошелъ плотный человѣкъ, съ густой черной бородой, блестящими глазами и очень бойкимъ жизнерадостнымъ видомъ.
— Ѣздили объясняться? что онъ вамъ сказалъ?
— Онъ чудакъ, — весело заговорилъ Петръ Васильевичъ. — «А, говоритъ, вы опять пришли. Кажется, съ тѣхъ поръ, какъ я отказался васъ утвердить, ничто не измѣнилось… Ну-съ, что вы можете сказать въ свою пользу?» Какъ будто я подсудимый… «У васъ, говоритъ, очень дурное прошлое». Я хотѣлъ было возразить: «Я, ваше превосходительство, не дѣвица», да придержалъ языкъ. «Вы, говоритъ, съ полиціей ссоритесь и двоихъ тамъ освободили съ разрывомъ замковъ». — «Однако, говорю, мой бывшій министръ вполнѣ оправдалъ меня по всѣмъ этимъ дѣламъ». — «Какъ министръ, какой?» — «Министръ финансовъ!» — «Имя назовите». — «Я не помню точно: Коковцовъ или Шиповъ». — «Неправда-съ, Кутлеръ». — Ага, думаю, попался. — «Кутлеръ, ваше превосходительство, ни когда не былъ министромъ финансовъ». Тутъ онъ поневолѣ сбавилъ тону.
— Что же онъ утвердилъ васъ? — спросилъ Николай Петровичъ…
— Не знаю.
Петръ Васильевичъ задумался.
— Я полагаю, теперь онъ долго не отвѣтитъ, — сказалъ онъ медленно. — Петровскому шесть мѣсяцевъ резолюціи не было, все-таки онъ служитъ…
— А что Петя? — спросилъ Николай Петровичъ.
Человѣкъ съ черной бородой покачалъ головой.
— Отказалъ директоръ… Сынъ у меня есть, — объяснилъ онъ мнѣ мимоходомъ, — Петръ Петровичъ, пятнадцати лѣтъ. Въ девятьсотъ-пятомъ году ему было тринадцать лѣтъ. Онъ на народномъ митингѣ рѣчь говорилъ, и такъ эта рѣчь собранію понравилась. Одинъ дворянинъ закричалъ: «Что дальше слушать, если ужъ камни вопіютъ и младенцы говорятъ? Намъ, дворянамъ, осталось только пожертвовать своими привилегіями и бросить ихъ на алтарь отечества, вотъ такъ». И бросилъ шапку о землю. А кромѣ этой шапки, ничего у него не было, — хорошо ему было жертвовать. Изъ-за этихъ рѣчей моего сына теперь никуда не принимаютъ…
Человѣкъ съ черной бородой широко усмѣхнулся, какъ будто разсказывалъ что-нибудь въ высшей степени пріятное.
— Держалъ переходной экзаменъ. Первымъ выдержалъ, бестія, и то не приняли.
— Скажите, пожалуйста, что здесь происходитъ? — спросилъ я, обращаясь къ человѣку съ черной бородой.
— Гм, что происходитъ?… Да своего рода политическій бильярдъ. Господа губернаторы катаютъ нашего брата изъ одного угла въ другой. Земское дѣло — сложное дѣло, безъ третьяго элемента не можетъ идти, а они гонятъ. Мы только перекатываемся съ мѣста на мѣсто. Дѣло даже доходитъ до дипломатическихъ сношеній съ равносильными державами. На прошлой недѣлѣ губернаторъ призываетъ Золотова: — «Знаете, Горчаковъ, губернаторъ изъ Вятки пишетъ мнѣ, что вы своимъ отъѣздомъ предупредили его высылку. Онъ считаетъ васъ бѣглымъ. А мнѣ какъ прикажете?»..