– А кормить нас будут? – протирая заспанные глаза, спросил Азат. – Уж что-что, а кормили амеров точно хорошо, это я знаю.
– После боя покормят – того, кто выживет, – усмехнулся Шмелев.
– Молчал бы, шутник, блин, – прокомментировал башкир, но машина резко подпрыгнула на одной из слишком больших кочек, и он прикусил язык.
Из глаз брызнули слезы, а рот наполнился солоноватым привкусом крови. Зато проснулся.
– Короче, по вводной, – удостоверившись, что все внимание бойцов оказалось сосредоточено на нем, начал рассказывать лейтенант. – Напали люди, Дмитрий не особо разъясняет, кто, но выходит так, что бандитская шушера. Говорит, эти придурки ездят по всей Волге, пытаются отбирать у людей бензин да поклоняются вечному огню или чему-то такому.
– У нас вся страна раньше вечному огню поклонялась, – заметил Шмелев, но, поймав неодобрительный взгляд командира, затих.
– У них мелкие отряды на двух-трех машинах. В «Крепость» не сунутся, силы не те, но Дмитрий все равно не хочет рисковать, вот и договорился со стариком. Тактика простая, как стальной лом, и такая же надежная: заходим за спину и расстреливаем всех, кого видим. Под пули не соваться, из укрытий зря не вылезать – бензин бензином, а лечить любого из вас выйдет дороже. Да и хрен знает, что из этого получится, здесь врачей с «Медгородка» нет…
Азат задумался. Выходило так, что они действительно едут воевать, будто наемники какие-то. Понятно, что те, кто напал на нефтяников, сами виноваты и раз посягнули на чужие жизни и имущество, то заслуживают честной пули.
Только ведь башкиру самому на особей своего вида нападать не приходилось. Вообще ни разу. Единственный его огневой контакт с людьми – это памятная оборона «Домостроителей» от воинов ислама.
Как-то повезло ему, не встревал «Булат» в схватки. К тому времени, когда Азат вступил в разведгруппу, исламисты уже успокоились и воевать не собирались. С «пришлыми» же они контактировали всего раз, и тогда Нельсон фактически справился один и все, что от них потребовалось – дойти до нужного места и постоять с оружием наперевес. Типа они такие важные и все здесь контролируют.
А вот теперь должны напасть и перебить целый отряд. Пусть не самых лучших, но все же людей.
– Что, страшно? – спросил Баранов у башкира, видимо, заметив его колебания.
– Не страшно, – пожал плечами тот. – Просто в людей стрелять стремно.
– Удивительное дело… – Леха усмехнулся, но продолжать разговор не стал.
– Оно всегда стремно, – вдруг вставил лейтенант. – Знаешь, даже сейчас, когда ментов нет, а время по сути военное, все равно других людей убивать стремно. А если ты человека замочил и не чувствуешь ничего, то все. Свихнулся. Или скурвился. И тебе лучше самому к башке ствол приставить и спуск утопить.