Тут Бульбуль испустил нечто среднее между зевком и стоном, и звук сей успешно заглушил следующие несколько слов.
– …и дела нет до обыкновенных мартышек. Вскоре они пришли к заключению, что, для того чтобы помочь приемному сыну в его, судя по всему, тщетных поисках, требуется более умная голова.
Тогда заговорила обезьяна, которая много путешествовала: «Надо признаться, нам недостает людских искушенности и опыта. Однако, когда я, будучи в Багдаде, воровал в садах бананы, мне случайно попался на глаза один из нашего племени, который, уверен, сумеет нам помочь, ибо он сидел в саду с дамой и не только беседовал с ней, но даже играл в шахматы».
Остальные согласились с тем, что это, должно быть, и вправду удивительная обезьяна, и со всей надлежащей поспешностью в Багдад была отправлена делегация. Прибывшие без труда нашли в саду обезьяну и объяснили ей задачу. Слушая, Вашо все больше убеждался в том, что поиски, которые затеял этот человек, окажутся напрасными. Однако он желал показаться мудрым. Поэтому, с той фатальной оракульской двусмысленностью, которая уже сгубила столь многих персонажей этой истории, он продекламировал загадку о «семерых, уже имеющих названья» и добавил: «Велите ему скитаться по городам и селениям и загадывать эту загадку всем, кого он повстречает. Только если он отыщет того, кто сумеет эту загадку отгадать, следует ему прекратить розыски. На том пускай его поиски и закончатся».
Этим Вашо хотел сказать, что человеку никогда не найти своего сына, ибо в тот момент он как раз только что узнал загадку от дамы в саду, и как попытки отгадать загадку, так и поиски, предстоявшие человеку, казались ему равно тщетными.
Но обезьяны поняли его в том смысле, что отгадавший загадку и будет сыном того человека.
Но человек, выслушавший загадку и весть, принесенные обезьянами, понял их в том смысле, что если он отыщет любого, кто отгадает загадку, то вполне может оставить всякую надежду, ибо это будет свидетельствовать о том, что поиски его напрасны. По этой причине он и был раздосадован и вылил воду, когда загадку отгадал мальчик, который рос среди волков.
Но Иблис, который за всем этим стоял, затеял это в том смысле, что загадка будет отгадана, а сын найден лишь ценою смерти отца.
То было смертоносное обилие смыслов.
Позвольте мне теперь остановиться на роли Иблиса в этой истории. Все джинны в рассказе были разнообразными проявлениями Иблиса, ибо, хотя именам и обликам его несть числа, его сатанинская сущность едина. Иблис был джинном в зубастой пещере и помощником капитана на корабле, джинном, ловившим рыбу в пруду, и сантоном на горе – все это Иблис. Он также принял облик дамы, игравшей в шахматы в саду, – дабы привести христианина к полнейшему краху. Загадку же Иблис отгадал потому, что сам ее первый и задал. Вся эта история происходила по его коварному плану и при его участии.