– Зато красивая…
Мне стало искренне обидно.
– Я – тоже.
– Да, и ты тоже. Как летяга, – хитро улыбнулся Керт. – А вот с кем бы надо поговорить, так это с Колетт.
– Бог в помощь, паровоз навстречу, – хмыкнула я. – Уверена, эту придется трепать долго, но она все равно не расколется.
– То есть…
– Время ты потратишь. А толку не будет.
– Посмотрим.
– Посмотрю с удовольствием.
* * *
Начать Керт решил-таки с Делии. И я не удержалась, отправилась подслушивать с утра пораньше, еще до завтрака.
Керт постучался, получил разрешение войти и оказался в симпатичных покоях.
Да, гостевые покои в доме лэрра были организованы со вкусом. Это не одна комната, это несколько комнат, соединенных между собой, и выбирались они в зависимости от количества приехавших. У Делии были две спальни, ванная и общая гостиная. В одной спальне помещалась она с мужем, во второй дочь. Сейчас малышка была у себя, Вирент с утра пораньше удрал на верховую прогулку (кстати, с Симоном и Лаллией), и Делия сидела в комнате, расшивала какую-то тряпку маргаритками.
Солнце просвечивало насквозь золотые волосы, окутывало женщину словно нимбом, голубое платье светилось… узрей ее Микеланджело – схватился бы за кисти и начал рисовать ангела.
Красиво, что тут скажешь.
Керт тоже на пару секунд потерял дар речи, потом пришел в себя, поздоровался и похвалил вышивку:
– Очаровательные цветы. Делия, вы талантливы…
– Благодарю, – зарумянилась дама. – Это будет шарф, подарю сестричке на рождение ребенка… ох, в ее-то возрасте…
– Она настолько старше вас? – удивился Керт.
– Да, на шесть лет, – закивала Делия, – а Эрвина на все тринадцать. И удумала же Асти рожать в ее-то возрасте, это так опасно!
Я фыркнула.
Асанта Ластан, в девичестве Ардаль, была на шесть лет старше этой клушки, значит, ей лет тридцать. А может, и того меньше. Тоже мне возраст. И в сороковник рожают, и позже рожают.
Правда, не всегда ребенок получается здоровым, а мать легко переносит роды, но тут многое от матери зависит.
Не пей, не кури, не лопай все подряд… ладно! У них тут могут быть другие критерии по возрасту. Я до сих пор помню знаменитое толстовское: «В салон вошла Анна Павловна, старуха тридцати девяти лет». А знаменитой старухе-процентщице было сорок два.
Вот кто они после этого? Клас-с-сики!
Не-ет, я решительно за Москву, которая слезам не верит. И за Катю Тихомирову, которая уверяет, что в сорок жизнь только начинается.
Воркование я прослушала и насторожилась, только когда Керт перешел к делу.
– Делия, вы позволите вас так называть?
– Вы – хуртар, в этом нет ничего дурного.