Я обалдела.
– Она так сказала?
– Она с этого начала. Мне очень захотелось купить себе на Новый год хоккейный щиток, чисто на всякий случай. С шипами. Чтобы твои дорогие подруги не трогали мои яйца.
– Она тебя трогала?
– Боже, нет! Ева, успокойся. Потом я применил все свои дипломатические способности и убедил ее, что в достаточной мере понимаю, какое ты сокровище, и если вдруг накосячу, то разрешаю дать мне по морде. Один раз. Я понятливый.
Я почувствовала, что меня отпускает. Ирка, твою же мать, предупредить можно было! У меня столько нервов нет, сколько ты мне их сейчас потратила!
– Ты мое сокровище, Ева, – очень серьезно сказал Яр, утаскивая меня в комнату, устраивая на кровати и притягивая к себе. – Не думай, что я не понимаю этого. Я вижу твою заботу каждый день – когда вечером кладешь свитер на батарею, чтобы с утра было не так противно одеваться, когда ставишь мой телефон на зарядку… Я все замечаю! И ту, между делом подложенную под спину подушку вчера, когда я работал на ноуте, тоже заметил. Ты это делаешь так незаметно и тихо, словно это какая-то ерунда.
– Но это и правда ерунда.
– Не для меня… – Он серьезно покачал головой, отвел волосы от моего виска и прижался горячими сухими губами. Слишком горячими. Я даже вывернулась из-под руки, чтобы потрогать его лоб – не заболел ли?
– Вот и сейчас, например, я тоже заметил, – мягко сказал Яр, поймав мою ладонь и целуя пальцы один за другим.
Черт, да я сама не заметила!
– Это же просто, ну… всегда так, когда люди вместе. А как еще?
– Я никогда не встречал такой, как ты. Вот эти мелочи – понимаешь, я постоянно чувствую их как мягкое тепло, идущее от тебя. Ты можешь задуматься, беспокоиться о работе, погрузиться в свои мысли и быть где-то далеко отсюда. Но ты ставишь передо мной чашку кофе – и я знаю, что часть тебя все время была со мной.
Он снова мягко меня поцеловал.
Я, смутившись, обняла его и, уткнувшись в ямку ключицы, вдохнула его будоражащий запах. Если бы можно было делать духи из человеческих запахов, как в «Парфюмере», я бы заказала несколько литров этого аромата. Чтобы Яр всегда был со мной.
– Ева, ты – сокровище. И ты – мое сокровище. Тебя хочется спрятать подальше и никому не показывать, чтобы не отняли. Любой мужчина хотел бы такую, как ты, – заботливую, нежную, красивую, сильную… Женщину, у которой горят глаза, когда она смотрит на тебя. Чью гордость и восхищение чувствуешь в воздухе, которым дышишь. Любой, что вообще что-либо понимает в жизни, знает, что такая женщина – это редкая жемчужина.
Я затаилась, разрываемая странными чувствами – смущением, нежностью, любовью и тоской, – потому что это звучало как признание в любви. Абсолютно как признание… но не было им. Самое главное он так и не сказал.