– Вы сильно в него влюблены? – спросил он.
Герцогиня некоторое время молчала, глядя на расстилавшуюся перед ними картину.
– Хотела бы я сама это знать, – сказала она наконец.
Лорд Генри покачал головой:
– Знание пагубно для любви. Только неизвестность пленяет нас. В тумане все кажется необыкновенным.
– Но в тумане можно сбиться с пути.
– Ах, милая Глэдис, все пути ведут к одному.
– К чему же?
– К разочарованию.
– С него я начала свой жизненный путь, – со вздохом отозвалась герцогиня.
– Оно пришло к вам в герцогской короне.
– Мне надоели земляничные листья.
– Но вы их носите с подобающим достоинством.
– Только на людях.
– Смотрите, вам трудно будет обойтись без них!
– А они останутся при мне, все до единого.
– Но у Монмаута есть уши.
– Старость туга на ухо.
– Неужели он никогда не ревнует?
– Нет. Хоть бы раз приревновал!
Лорд Генри осмотрелся вокруг, словно ища чего-то.
– Чего вы ищете? – спросила герцогиня.
– Шишечку от вашей рапиры, – отвечал он. – Вы ее обронили.
Герцогиня расхохоталась:
– Но маска еще на мне.
– Из-под нее ваши глаза кажутся еще красивее, – был ответ.
Герцогиня снова рассмеялась. Зубы ее блеснули меж губ, как белые зернышки в алой мякоти плода.
А наверху, в своей спальне, лежал на диване Дориан, и каждая жилка в нем дрожала от ужаса. Жизнь внезапно стала для него невыносимым бременем. Смерть злополучного загонщика, которого подстрелили в лесу, как дикого зверя, казалась Дориану прообразом его собственного конца. Услышав слова лорда Генри, сказанные с такой циничной шутливостью, он чуть не лишился чувств.
В пять часов он позвонил слуге и распорядился, чтобы вещи его были уложены и коляска подана к половине девятого, так как он уезжает вечерним поездом в Лондон. Он твердо решил ни одной ночи не ночевать больше в Селби, этом зловещем месте, где смерть бродит и при солнечном свете, а трава в лесу обрызгана кровью.
Он написал лорду Генри записку, в которой сообщал, что едет в Лондон к врачу, и просил развлекать гостей до его возвращения. Когда он запечатывал записку, в дверь постучали и лакей доложил, что пришел старший егерь. Дориан нахмурился, закусил губу.
– Пусть войдет, – буркнул он после минутной нерешимости.
Как только егерь вошел, Дориан достал из ящика чековую книжку и положил ее перед собой.
– Вы, наверное, пришли по поводу того несчастного случая, Торнтон? – спросил он, берясь уже за перо.
– Так точно, сэр, – ответил егерь.
– Что же, этот бедняга был женат? У него есть семья? – спросил Дориан небрежно. – Если да, я их не оставлю в нужде, пошлю им денег. Сколько вы находите нужным?