- "Убьют...ну и пусть, давно пора", - восемь лет в одиночке еще никому не шли на пользу.
Может и хорошо, что определили его в одиночную камеру. В тюрьме он бы не выжил, слишком добрым человеком был Игорь. При росте в два метра и богатырском телосложении
он в жизни никого не задел и пальцем. Все конфликты решались быстро, хватало грозного взгляда брошенного с вершин великанского роста. Так и плыл по жизни, прибиваясь то к
одному, то к другому берегу. Даже в армии не вкусил особых трудностей, сослуживцы одногодки и деды только бросили оценивающий взгляд на мощные плечи и покатую грудь, и
мудро сбавили назад. Считай не служба получилась, а курорт, гонять может и гоняли, но без псевдоистерии и паники.
Зарабатывал как все, чем мог и где мог, но в конце остановился на услугах по перевозкам. Сначала сам тягал грузы, переносил с ребятами пианино и рояли, габаритные грузы и
мебель, потом скопил денег на газель и открыл свою небольшую фирмочку по перевозкам. На жизнь хватало. А потом событие перечеркнувшее и так не яркую жизнь, планов он и так
никогда не строил, не ждал от жизни особых подарков, последнее свойственно скорее юности, а Игорь себя юным не ощущал.
Среди сидящих вокруг маньяков, серийных убийц и насильников он был пятном из иного мира, белой вороной. Жертва обстоятельств, как с усмешкой цедил сквозь зубы
скукоженный от жизни следователь. Так и есть, Игорь был перекати-полем, его носило по жизни, но он всегда был обособлен от окружающей его жизни. Раньше его держала семья, мать и отец, теперь... после приговора... он помнил бледное лицо матери и свои слова - "извини... мать... я действительно виноват". Чувство внутренней справедливости или совесть, он сразу признал свою вину, не стал искать оправданий, не стал пытаться... и его осудили, и были правы. Те люди тоже были ни в чем не виноваты, и умерли. Жаль, всех жаль, но
теперь хотя бы их родные спят спокойно. А родители Игоря недолго продержались, единственный сын и такой крах, сначала ушла мать, через пару лет не стало и отца. И он по-настоящему остался один.
- "Прекрасно", - он не думал, что им доставило б удовольствие, то что происходило с их сыном в эти мгновения.
- Тормози Петрович, - приказ неизвестного конвойного офицера еле пробился сквозь гул отечественного мотора.
Они остановились перед массивными воротами. Игорь старался не вертеть шеей, дабы не привлечь ненужного внимания к собственной персоне. Ворота были высокими, не меньше
трех-четырех метров, щедро оббитые листами качественной стали. Стены непонятного учреждения были еще выше, для правильной оценки ему не хватало пространства обзора, отовсюду били многочисленные мощные прожектора. Вокруг стало резко светло и неестественно спокойно.