Архиепископ протолкнулся мимо меня в библиотеку и вернулся мгновение спустя.
– Вот. – Он сунул мне в руки древний пыльный том. Корешок и обложка были перемазаны глазурью. – Обращайся с ней бережно. Это ведь Слово Божье.
Я провела ладонью по кожаному переплету, рисуя линию в слое пыли и глазури.
– Спасибо. Когда дочитаю, верну.
– В этом нет нужды. – Он снова кашлянул, хмурясь, и сцепил руки за спиной. На вид ему было так же неуютно, как и мне. – Она твоя. Это подарок, если пожелаешь.
Подарок. Это слово вызвало у меня приступ неудовольствия, и я поразилась тому, до чего странной вышла эта наша встреча. Архиепископ прячет пальцы, измазанные глазурью, я прижимаю Библию к груди…
– Ладно. Тогда я…
– Разумеется. Мне тоже пора идти…
Мы разошлись, обменявшись одинаково смущенными кивками.
Той ночью Рид тихо открыл дверь спальни. Я бросила Библию ему под кровать и поприветствовала его виноватым:
– Привет!
– Лу! – Он чуть из штанов не выпрыгнул. Кажется, я даже слышала, как он выругался. Вытаращив глаза, Рид бросил мундир на стол и с опаской ко мне подошел. – Уже поздно. Почему ты не спишь?
– Не могу. – Мои зубы застучали, и я зарылась поглубже под одеяло, в которое закуталась.
Он потрогал мой лоб.
– У тебя жар. Ты ходила в лазарет?
– Бри сказала, ближайшие пару дней так и будет.
Когда Рид попытался сесть рядом со мной на кровать, я поднялась на ноги, бросив одеяло. Тело запротестовало, недовольное таким внезапным движением, и я сморщилась, дрожа. Рид вздохнул и тоже встал.
– Прости. Сядь, пожалуйста. Тебе надо отдыхать.
– Нет, мне надо убрать с шеи волосы. Я тут с ума из-за них схожу. – С необъяснимой яростью я отдернула непослушные пряди. – Но руки такие… тяжелые… – Я зевнула, и мои руки безвольно обвисли. Я легла обратно. – Даже поднять их не выходит.
Он фыркнул.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Ты мог бы заплести мне косу.
Фыркал Рид недолго.
– Что-о?
– Заплети мне волосы. Пожалуйста.
Он уставился на меня. Я уставилась на него.
– Я тебя научу. Это нетрудно.
– Сильно сомневаюсь.
– Прошу тебя. Пока они касаются моей кожи, я точно не смогу уснуть.
Я не лгала. От священного текста, лихорадки и недосыпа у меня уже кружилась голова и путались мысли. Каждое прикосновение волос к коже было мучительно – одновременно и холодно, и щекотно, и больно.
Рид тяжело сглотнул и обошел меня. Приятная дрожь пробежала по моей спине от его присутствия, его близости. Его тепла. Он покорно вздохнул.
– Скажи, что мне делать.
Я подавила порыв к нему прижаться.
– Раздели волосы на три пряди.
Он поколебался, но наконец бережно взялся за мои волосы. Новая дрожь побежала по коже, когда он вплел в них свои пальцы.