– Где их убежище?
– Будто она бы стала мне рассказывать.
– Кто она?
Луиза хмыкнула.
– Ведьма.
– Имя.
– Александра.
– Фамилия?
– Не знаю. На Восточной стороне мы действуем тайно, даже в кругу друзей.
Я отпрянул, услышав это слово, и ощутил прилив отвращения.
– Ты… ты действительно считаешь ведьму другом?
– Да.
– Что произошло? – спросил Жан-Люк.
Дикарка огляделась, и в глазах ее внезапно снова вспыхнула дерзость.
– Вы.
– Объясни.
– Когда вы поймали нас в доме Трамбле, мы все кинулись бежать! – рявкнула она на него. – Я не знаю, куда она ушла. Не знаю, увижу ли ее еще хоть когда-нибудь.
Мы с Жаном-Люком переглянулись. Если Луиза говорила правду, мы зашли в тупик. Однако я уже успел несколько узнать ее и поэтому не сомневался, что она лжет. Возможно, она вообще была не способна на честность. Но, вероятно, мог найтись и другой способ вытянуть из нее сведения. Я знал, что о мужчине из их преступного трио спрашивать смысла нет, хотя он сбежал и констебли до сих пор его искали. Но вот ее враги…
Если они знали мою жену, то могли знать и ведьму. А всякого, кто знал ведьму, стоило допросить.
– Твои враги, – осторожно проговорил я. – Они и ее враги тоже?
– Возможно.
– Кто они?
Луиза посмотрела на карту.
– Они не знают, что она ведьма, если вы на это надеялись.
– Имена все равно хотелось бы выяснить.
– Ладно. – Она пожала плечами, тут же приняв скучающий вид, и стала называть имена, загибая пальцы: – Андре и Грю, мадам Лабелль…
– Мадам Лабелль? – Я нахмурился, вспомнив, как фамильярно эта женщина вела себя с Трамбле в ночь ограбления. Она утверждала, что оказалась там случайно, но… Я напрягся, когда до меня дошла истина. Печать на письме Архиепископа, на том, что он бросил в огонь, была в виде розы. И Ансель описал даму, которая его принесла, довольно четко – рыжеволосая и очень красивая.
Возможно, мадам Лабелль оказалась у дома Трамбле в ту ночь вовсе не случайно. Возможно, она знала, что ведьма будет там. И если так…
Я многозначительно переглянулся с Жаном-Люком, который поджал губы и кивнул, видимо, тоже сложив два и два. Уже скоро мы определенно побеседуем с мадам Лабелль.
– Да. – Дикарка замолчала ненадолго, чтобы выцарапать Моргане ле Блан глаза ногтем. Я удивился, как она только усы ей заодно углем не нарисовала. – Она каждые несколько недель пытается заманить нас на работу в «Беллерозу». А мы все отказываемся. Ее это бесит.
Жан-Люк первым нарушил изумленное молчание, и в голосе его послышалось откровенное веселье:
– Значит, ты и впрямь шлюха.
Перебор.
– Не смей, – тихо прорычал я, – называть шлюхой мою жену.