— Это Райнхарта рук дело?
— Да.
Он стоял так близко ко мне, что на секунду я забыла, как дышать. Не знаю, почему его присутствие имело на меня такой эффект, вот только я безумно не хотела, чтобы эта минута заканчивалась. Он осторожно повернул мою голову в другую сторону, и я заметила, как он стиснул зубы при виде моих синяков.
— Бедняжка. Не волнуйтесь, больше этот подонок вас не тронет.
С этими словами он взял своё пальто, быстро развернулся и исчез за дверью, оставив за собой запах кожи и одеколона.
* * *
Той ночью шёл снег. Первый снег, мерцающий и пушистый, медленно покрывал землю, пока я завороженно наблюдала из окна. Сегодня Генрих должен был отвести меня на пьесу в маленьком театре неподалёку, и я с таким нетерпением ждала этого неофициального свидания, что собралась за два часа до того, как он должен был за мной заехать. Мама неодобрительно покачала головой, когда увидела мою красную помаду и тушь на ресницах и скрестила руки на груди.
— Родная, ты знаешь, как хорошо я отношусь к Генриху, но всё же я не думаю, что встречаться с ним такая уж хорошая идея.
— Я с ним не встречаюсь. Он всего лишь ведёт дочь своего друга в театр. Что в этом такого?
— Он не «всего лишь» ведёт дочь своего друга в театр. Он также сопровождает её на работу и обратно, а также дарит ей непозволительно дорогие подарки.
— Он сам лично отвозит меня на работу, только если у него есть время, а в основном его водитель меня сопровождает. И это исключительно из соображений моей безопасности, всего-то. Да и слово «подарки» тоже должно быть в единственном числе: он подарил мне одну шубу, и я думаю, что это было очень мило с его стороны. К тому же, даже если его жену это не беспокоит, почему ты вдруг так реагируешь?
Мама ничего не отвечала какое-то время, а потом наконец спросила:
— Он что, ничего не сказал тебе?
— О чем?
— Его жена умерла два года назад, родная.
— Что? Как? Что с ней случилось?
— Я не хотела вникать в детали, потому что это довольно деликатный вопрос… Всё, что я знаю, так это то, что она покончила с собой. Застрелилась.
— Какой ужас!
— Да, действительно. В любом случае, теперь, когда ты знаешь, что жены у него больше нет, подумай ещё раз, правильно ли ты поступаешь.
Сказать, что новости застали меня врасплох, это ничего не сказать, поэтому мой предыдущий план скоротать время до приезда Генриха с книжкой и чашкой какао сам собой отпал. Я снова уселась у окна и начала размышлять. Я должно быть была ужасным, ужасным человеком, потому что вместо сочувствия к покойной фрау Фридманн, я испытывала необъяснимую радость за вполне живую и здоровую фройляйн Мейсснер. Пока я пыталась понять, что было со мной не так, учитывая насколько мало меня тронула чья-то трагическая смерть, шум в холле привлёк моё внимание. Я услышала голоса родителей и решила, что у нас были посетители. Для Генриха всё ещё было слишком рано, поэтому, следуя любопытству, я направилась в холл, чтобы узнать, что происходит. Визитёром был доктор Крамер, который стоял в дверях с чемоданом.