— У тебя остались ещё какие-нибудь признания, прежде чем я отвезу тебя домой? Есть коммунисты в семье? Марксисты? Свидетели Иеговы?
Он снова надо мной шутил, а это был хороший знак.
— Нет, думаю, на сегодня это всё.
— Слава богу!
Я рассмеялась. Старая Гризельда всё же была права: я действительно по уши влюбилась.
* * *
Как и перед каждым большим представлением, репетиции сегодня обещали быть долгими и изнурительными. Было всего девять утра, а я уже стояла возле станка в пуантах, разминаясь перед выходом на сцену. К концу дня ноги, скорее всего, снова будут в кровавых мозолях… Раньше Адам всегда мне с этим помогал… Я невольно задумалась о том, как он там устроился в Нью Йорке, и нашёл ли его доктор Крамер. Я надеялась, что Адаму удастся получить хорошее место в театре, и что со временем он станет знаменитым танцором, просто назло всем тем, кто его здесь притеснял. И тогда они очень пожалеют, что заставили его уехать из страны.
Гретхен «случайно» задела моё плечо, проходя мимо, и заняла место у станка впереди меня. Мы и так-то друг друга никогда не любили, но моё недавнее повышение до позиции дублёрши нашей примы, пусть я и оставалась обычной солисткой, совсем её разъярило. Она была на несколько лет старше меня и очень хорошая танцовщица, а потому она и решила, что позиция должна была стать её, так что когда я получила заветное место, её неприязнь переросла в самую настоящую ненависть.
— Аннализа, твой этот новый ухажёр — просто красавец! Неудивительно, что вы двое оторваться друг от друга не можете. Будь я на твоём месте, я бы тоже с ним на каждом углу целовалась.
Этого ещё не хватало! Увидела нас, наверное, где-нибудь у театра… Или она нарочно ходит, шпионит за мной, чтобы какую-нибудь грязь потом начальству доложить, чтобы те меня уволили, а место отдали ей.
— Не твоё это дело, что я делаю в своё свободное время, когда никто меня не видит. И я бы была очень признательна, если бы ты перестала за мной везде ходить.
— Да у меня поважнее дела есть, чем за вашим высочеством ходить. Просто вы двое были так поглощены друг другом, что вообще ничего вокруг не замечали, не то, что меня.
Пара солисток, стоящих с нами за одним станком, захихикали. Неудивительно, если Гретхен начнёт говорить ещё громче, вся труппа её услышит.
— Да не смущайся ты так, — продолжила она и повернулась ко мне, чтобы я видела её саркастичную ухмылку. — Он у тебя очень хорош. И я рада, что ты окончательно переключилась на офицеров; гораздо более правильный выбор, чем твой бывший еврейчик. А кстати, твой красавец-офицер знает, что вы с ним были почти неразлучны?