Я хихикнула. На зеленых лугах моя нездоровая фантазия мне упрямо изображала полуголого Клайда почему-то с топором.
Уай!
Не сказать кстати, чтобы сильно больно. Ухо больнее, чем губу. Приколен звук, с которым разрывается кожа и мышечные ткани.
— А меня Лео зовут, — вещал между делом парень, вкручивая шарик очередной сережки. — А ты чего тощая такая? Голодом тебя морят, что ли?
Поскольку как раз в этот момент в моей нижней губе находилась игла, мне оставалось только протестующе замычать, стараясь, чтобы слюни не очень капали на общительного пирсера.
Потом мы пошли делать татуировку. Я дольше объясняла, чего хочу, чем ее делали, хотя это тоже было весьма долго и нудно. Мне все время хотелось вертеться, что-то говорить, чихать или на худой конец почесать то место, где создавался пожизненный шедевр. В конце концов, мне догадались дать книжку, и мой разум стопроцентной отличницы надежно залип в печатном слове.
Татуировку, не дав мне даже как следует повертеться перед зеркалом, заклеили повязкой и сказали не снимать до вечера, не ковырять и не скрести, а потом сразу протереть и намазать мазью. Вручив список препаратов, которыми можно и нельзя промывать все эти дырки и рисунки, содрали с меня далеко не символическую сумму и отпустили с миром. Мой мучитель Лео даже попросил меня оставить свой телефон.
Я купила в аптеке все, что нужно было для промывания. С удивлением обнаружила, что время уже к шести. Есть мне еще не хотелось, тем более я теперь смутно представляла, как же это делать с колечком в губе, а вот в сон уже клонило изрядно. Хотелось свернуться клубочком прямо на нагретом солнцем асфальте и забыть обо всем, но на остановке уже ждал мой автобус. Я дошла до нее пешком, не стала садиться в трамвай. Я наслаждалась последними шагами этого прекрасного дня, из последних сил отгоняя чувство, что сейчас я приеду домой и праздник закончится. Из меня вытащат весь металл, покрасят обратно в коричневый и наденут паранджу, а потом запрут в клетке, и выпускать будут только к Джоэлу на свидание, которое будет происходить прямо в гостиной, где за нами будут следить четыре пары заботливых родительских глаз.
Я уютно угнездилась на самом заднем из сидений автобуса, поджав под себя усталые ноги. Впереди было долгое путешествие домой, а все плохое случится только потом, пока же я — еще я. Автобус долго не отходил, и я подумала, не лучше ли будет написать Вилл, вдруг она рядом на байке и заберет меня. Она с друзьями, да и вся молодежь города, часто тусуются в торговом центре. Там кино, магазины, кафе, все такое… Как-то вот только теперь я их понимаю.