— Это красивые люди, а те, кто там сидел — зажравшиеся лжецы, которым свет правды уже кажется чем-то разрушительным. — Я раздраженно откинулась на спинку сиденья и сдула со лба челку. — Какой бы она ни была…
Минут десять мы ехали молча. Клайд сидел, напряженный. Красивый, похожий на статую. Мне стало грустно. Он ведь волновался за меня, за нас. Так это близко… Как опасно там фигурировало его имя. Бедный Клайд.
На светофоре я протянула руку и коснулась его волос, заправляя их за ухо. Задержала пальцы на щеке. Он взял мою ладонь и прижал ее к губам, глядя куда-то в бесконечность.
— Ты там была восхитительна, — наконец сказал он.
Мы затормозили у нужного дома, когда стрелка часов липла к одиннадцати. Я разбудила уснувшую в уголке заднего сиденья Леви, и мы вышли, потягиваясь. Холодный воздух бодрил, меня распирал восторг и прохладные, ясные силы. Очередная кульминация — мне снова было плевать, что будет дальше.
Лифт поднял нас на нужный этаж, и Клайд открыл дверь, просто нажав на ручку. Заперто не было.
Мы с Лев прошли в кухню, где вкусно пахло крекерами и джемом, а изрядно помятый Клайд отправился в душ. За столом сидели Меф, Мэтт и смуглый задумчивый Девид, тот член группы, которого я не видела в прошлый раз. Они играли в карты. Меня приняли запросто и с радостью, Мэтт изящным жестом пожал мне руку — он мне нравился все больше и больше. Нам налили чаю с лимоном, и меня наконец стало клонить в сон. Мне было спокойно и хорошо, так хорошо, как только могло быть. Я дышала размеренно, голоса, запахи и цвета казались родными и правильными. Я чувствовала себя четырехлетним ребенком, который после долгой прогулки по слякотному дождливому лесу сидит после душа на кровати в комнате, где лежат знакомые игрушки и горит торшер, и теперь ему сухо и тепло. Мне хотелось расцеловать всех присутствующих и сказать им спасибо, а потом расплакаться, спрятаться за широкую спину Мефа и сказать: не отдавайте меня в тот, внешний мир, не надо, не хочу, не исчезайте. С вами так твердо стоять, так хорошо.
Моя голова все больше наклонялась, веки опускались. В мозг стучалась бессонная ночь и все те бурные эмоции, которые я пережила за сегодняшнее утро, да и вообще за прошедшую неделю. Краем глаза я видела, как Леви, забившаяся на стуле в угол, поджав под себя ноги, скользит томным любопытным взглядом по мышцам на руках Мефа и что он не отводит от нее глаз тоже. Чашка, из которой Лев так и не сделала ни одного глотка, дымилась в похожих на покрытые инеем веточки пальцах, а Меф как бы невзначай пытался сесть к ней поближе. Все это совпадало с ритмом, в котором билось мое сердце, и я улыбалась снова и снова.