– Всегда, – кивает Сухов. – Чтоб ты не сомневался. В данном случае, полагаю, что знает о книге прежде нас. И надеюсь, за этим не стоит чего-то похуже.
– Фигня хренова, – повторяет Ванга. – Какая-то чудовищная утечка! Форель чего-то не знает. Мы чего-то не знаем. И всё равно, не сходится. – Она смотрит на Суховскую панель. – Всё равно, это не объясняет время появления резиновой бабы.
– Совсем не объясняет, – соглашается Лёва Свиркин.
– Надо было спросить у Форели, для чего ему это понадобилось, – неожиданно говорит Ванга. – Чтоб Телефонист заговорил.
Сухов посмотрел на неё насмешливо:
– Ты всерьёз?! Хочешь порадовать писателя про оживший персонаж?
Ванга фыркнула:
– Я уже успела сегодня похвалить твой утончённый юмор?
– А чего? – с ехидцей рассуждает Лёва. – Это было бы очень стильное решение.
– Егорыча на вас нет! – добродушно усмехнулся Сухов.
– Стильное решение, – пробубнил Лева Свиркин, но уже без веселья. Поставил свою чашку, принялся расхаживать по кабинету. – Дурка какая-то! Даже если допустить, что кто-то настолько свихнулся, что принимает себя за оживший персонаж…
– Боюсь, что тут другой случай, – напомнил ему Сухов.
– Да и я о том… – кивнул Свиркин. – Он же не может опережать действие ещё не написанной книги.
– Опять привлекать писателя консультантом? – Сухов посмотрел на Вангу. Та его не поддержала.
– Вспомни, что он сказал: только в крайнем случае. Он не может активно сотрудничать, пока не закончит новый роман.
– А что для него крайний случай?
– Не кипятись, Лёва, – попросил Сухов. – Нам нужно его добровольное желание. И он неплохой мужик.
Теперь Свиркин переглянулся с Вангой.
– Что-то новенькое… Выпил с ним банку пива и стал поклонником?
– Нет, – сказал Сухов. – Просто он и сам хочет во всём разобраться. И каждый день, после 16:00, готов к общению. А до этого все средства связи отключены.
– Работает. Пишет. Значит, скоро будет новая книга, – глаза Лёвы Свиркина вдруг потемнели. – И новое убийство.
– Чего?!
– А вот интересно, – начал Лёва, но затем махнул рукой. – Ай, ладно, вы ж теперь друзья…
– Да уж говори, коль начал.
Свиркин вздохнул:
– Я о том, что если Форель по какой-то причине сейчас перестанет писать, например, попадёт под машину, всё прекратится?
Сухов усмехнулся. Пристально взглянул на Лёву, помолчал. Всё же заметил:
– Мы не рассматриваем такой вариант.
– Вот и ты, Лёва, начинаешь постепенно сходить с ума, – с мрачной торжественностью заявила Ванга.
– Чегой-то?
– Уверовал в оживший персонаж.
– Зря смеёшься. А что: всё логично. Поц сам указал на книгу. Копирует или даже предвосхищает несчастного писателя. И вот всё прекратится… Паника!