— Петр, что с тобой? — зашептала она, убирая пружинки волос с родного лица. Смахнула запутавшийся в кудрях листик.
Она впервые дотрагивалась до него свободно, не считая того порыва, когда он лежал скорчившись от боли. Но даже тогда он выглядел живее!
Роуз развязала узел на халате Петра и раскрыла его, чтобы приложиться ухом к груди. Ритмичный стук сердца успокоил, но кожа горела огнем!
— У тебя жар! — воскликнула Роуз, обеспокоенно вглядываясь в лицо Петра. Она мало болела в детстве, но запомнила, как расстроенная мама прикладывала мокрое полотенце ко лбу брата, когда его мучила лихорадка. Роуз побежала в купальню, выхватила первое попавшееся полотенце из стопки. Когда остальные грудой посыпались на пол, в голове мелькнуло, что Петр опять будет насмехаться над ней.
Наливая воду в чашу, она твердила: «Пусть хоть накричит, лишь бы жил».
Роуз многое отдала бы сейчас, лишь бы все осталось, как прежде: тихие вечера рядом с Петром; сон, когда она чувствовала его дыхание на своем плече; немой укор глаз, когда она проявляла свою неумелость или капризничала.
Она все испортила. Что ждет их впереди? Сможет ли Петр защитить ее от той женщины? Интуитивно Роуз понимала, что ее жизнь и жизнь Петра зависит от той, что отдала команду «Взять!»
Смачивая полотенце в холодной воде, Роуз подняла глаза и невольно отшатнулась от изображения в зеркале. На нее смотрело бледное лицо с пятнами грязи. Царапины, оставленные острыми ветвями кустов, кровоточили не только на лице, но и густо покрывали плечи. Роуз повернулась спиной. То, что она смогла разглядеть, ее не утешило. Наверное, останутся шрамы, как на спине того мужчины, отведавшего хлыст.
Петр! Она, рассматривая себя, совсем забыла о графе!
Он лежал в той же позе: раскинутые руки, одна из ног подвернута. Поправляя ее, Роуз удивилась, как оказывается тяжел человек, лежащий без сознания. Нет, ей не перетащить этого бугая на кровать.
Принцесса скинула на пол подушки, подложила одну из них под голову Петра, скрутила жгутом полотенце и прижала его к горящему лбу. Немного посидела над мужчиной, невольно блуждая взглядом по его лицу, отмечая отросшую щетину, тени под глазами, приоткрытые губы, которые ей так нравились своим четким рисунком. Не удержавшись, она провела пальцем по губам. Петр не шелохнулся. Чувствуя безнаказанность, погладила жесткую бровь, тронула горбинку носа. Не сумев преодолеть желание, наклонилась и поцеловала Петра. Ей всегда хотелось узнать вкус его губ.
Поцелуй вышел коротким. Роуз не смогла понять, понравилось ей или нет, потому что чувство стыда, неправильности происходящего, заставило ее прервать ворованный поцелуй — горячие, сухие губы не ответили.