Не помня себя, пустился он бежать, быстро перебирая своими семью длинными и тонкими ногами и припрыгивая на культяпке восьмой.
Его хромой спутник не был так проворен - вопервых, потому, что был слишком занят своими мыслями, а во-вторых, ему никогда еще не приходилось встречаться с курами и даже слышать о них. Но когда одна из этих незнакомых страшных птиц занесла над ним свой клюв, у него хватило присутствия духа швырнуть сумку с письмами товарищу и крикнуть ему на прощание:
- Отнеси...
Но у него уже не осталось времени сказать, кому предназначались эти письма. Курица проглотила его в один миг.
Бедный хромой почтальон! Ему уже не придется больше разносить почту из камеры в камеру и болтать с заключенными. Никто не увидит больше, как он, ковыляя, карабкается по сырым мрачным стенам тюрьмы...
Гибель товарища была спасением для Семи с половиной. Он успел ускользнуть за сетку, которой были огорожены курятник и площадка, и оказался в безопасности прежде, чем курица обернулась в его сторону. После этого он надолго потерял сознание.
Когда Семь с половиной пришел в себя, то никак не мог сообразить, где он находится. Солнце уже заходило - значит, он пролежал в обмороке несколько часов.
В двух шагах от себя он увидел страшный профиль курицы, которая все это время не теряла его из виду и тщетно старалась просунуть клюв через дырочки частой проволочной сетки.
Этот ужасный клюв сразу напомнил ему о печальной кончине Хромонога. Семь с половиной вздохнул об участи погибшего друга и попытался сдвинуться с места. Тут только он обнаружил, что его искалеченная восьмая нога придавлена какой-то тяжестью. Это была почтовая сумка, которую Хромоног бросил ему перед смертью.
"Мой храбрый друг завещал мне отнести письма кому-то, - подумал Семь с половиной. - Но кому, куда?.. Не лучше ли бросить эту сумку с письмами в первую же канаву и вернуться в сточную трубу? Там нет ни воробьев, ни кур. Правда, в трубе очень душно, но зато вполне безопасно. Впрочем, пожалуй, я загляну в сумку, но только из любопытства".
Он начал читать письма и не мог удержаться от слез. Ему пришлось смахнуть не одну слезу, чтобы иметь возможность продолжать чтение.
- И он не сказал мне ни слова о своем поручении! А я-то ничего не знал и задерживал его своей болтовней в то время, как ему нужно было так спешить! Нет, нет, теперь мне все ясно: по моей вине погиб Хромоног, и я обязан выполнить его последнюю волю. Пусть мне суждено умереть, зато, по крайней мере, я сделаю что-нибудь, чтобы почтить память верного друга.