Я избегал кооперативной теории, количественных данных и оценочных размышлений, потому что я думаю, что Библия не дает достаточной информации для применения подобных концептов. Как заметил Эрик Ауэрбах, в Библии недостает деталей, касающихся мыслей и чувств персонажей; истории часто разворачиваются без выражения мотивов и целей. При этом, хотя «передний план» незначителен, «задний план» глубок и имеет много уровней, делая возможными предположения о персонажах, чьи ситуации «нагружены этим задним планом». Хотя Ауэрбах считает, неоправданно, по моему мнению, рационалистическую интерпретацию Библии «психологически абсурдной», он также говорит, что повседневная жизнь персонажей «пронизана сущностью конфликта», что я, в свою очередь, считаю именно теми исходными данными, к которым уникально применима теория игр.
Если более эзотеричные и математически глубокие аспекты теории игр мало объясняют эту конфликтность, справедливо спросить, обладает ли элементарная, неколичественная теория силой и глубиной для того, чтобы пролить новый яркий свет на старый предмет. Я считаю, что да, но больше в смысле унифицированной теоретической перспективы, о которой я говорил раньше, чем в смысле выведения тонких и хитрых связей. Для создания этой строгой перспективы я часто прибегал к вербальному выражению стратегической ситуации, которая использует идеи теории игр, но не ее формальные инструменты, когда механическое использование теории кажется глупым или вынужденным. Теория игр определенно не «бог из машины», особенно в контексте работы, уже имеющей одного Бога.
В анализируемых библейских повествованиях я сначала суммирую подходящую историю, а затем пытаюсь моделировать ее, под этим я подразумеваю создание упрощенной репрезентации стратегической ситуации, которая, тем не менее, обладает всеми ее существенными чертами. Если в книге будут введены новые технические понятия, я буду определять и объяснять их в конкретном контексте моделируемой истории. Я полагаю, это сделает их более реальными и даст читателю, не знакомому с этими понятиями, лучшее интуитивное понимание их значения и значимости.
За исключением истории Адама и Евы, раскрытой во второй главе, все главы развиваются вокруг определенных тем. В каждой главе я строю повествование хронологически, начиная с историй из ранних книг или частей Ветхого Завета и переходя к историям из более поздних частей. Я был чрезвычайно избирателен в выборе историй, в целом концентрируясь на хорошо известных повествованиях, найденных в ранних источниках. Этот эклектичный выбор отчасти обусловлен тем фактом, что многие из самых интересных и значительных конфликтов случаются в первой части Ветхого Завета, и отчасти потому, что я подумал: я смогу лучше проиллюстрировать полезность теоретико-игрового анализа, если большинство историй будут знакомыми, что обеспечит возможность сравнения с традиционными интерпретациями.