— Ну, тамъ! — неопредѣленно пояснилъ мальчикъ. — Палестина… Святая земля…
— А какой вы вѣры? — подошелъ я къ вопросу съ другой стороны.
— Вѣры? — беззаботно переспросилъ мальчикъ. — Никакой!..
— А родители ваши? — приставалъ я.
— Родители умерли!
— А какой они были вѣры?
— Вы бы ихъ самихъ спросили! — раздражительно возразилъ мальчикъ. — Я не знаю!..
Я затруднился, какъ продолжать разспросы. Этотъ молодой сынъ переселенца изъ Россіи уже успѣлъ до такой степени сродниться съ американской толпой, что утратилъ ясное воспоминаніе о своей бывшей національности, и не въ моей власти было оживить его память.
— Что вы стоите? Садитесь! — пригласилъ я его.
Онъ пренебрежительно посмотрѣлъ на негра.
— Я лучше пройду къ кондукторамъ! — сказалъ онъ. Этотъ потомокъ Агасфера успѣлъ всосать въ себя всѣ предразсудки американской улицы, и его пренебреженіе «къ черной кожѣ» едва ли уступало высокомѣрію «сотни виргинскихъ фамилій», кровь которыхъ считается самой благородной во всей Америкѣ.
Я послѣдовалъ за нимъ въ комнату кондукторовъ, такъ какъ мнѣ хотѣлось сдѣлать ему еще нѣсколько вопросовъ. Оказалось, что его увезли изъ Европы трехлѣтнимъ мальчикомъ, но онъ помнилъ еще эмигрантскій пароходъ, большую бурю на морѣ, когда посуда падала со стола, и кругомъ всѣ болѣли морской болѣзнью. Родители поселились въ Чикаго. Отецъ шилъ сапоги, но уже шести лѣтъ мальчикъ остался круглымъ сиротой. Его пріютила какая-то старая нѣмка, а съ десяти лѣтъ онъ уже самъ зарабатывалъ себѣ хлѣбъ продажею газетъ.
— Что же, можно жить этимъ? — полюбопытствовалъ я.
— Еще какъ! — похвасталъ мальчикъ. — Я теперь на службѣ у компаніи. Для нихъ продаю. Пять долларовъ жалованья въ недѣлю. А если бы самому на себя продавать, десять можно заработать!..
Продранные локти его куртки какъ-то плохо вязались съ этими хвастливыми рѣчами.
— А ночью тоже продаете? — спросилъ я.
— Много, — отвѣтилъ мальчикъ. — Весь поѣздъ не спитъ. Кромѣ спальныхъ вагоновъ нельзя спать… А у насъ въ Чейенѣ борьба атлетовъ, — джентльмены очень интересуются!..
Дѣйствительно, въ газетѣ на видномъ мѣстѣ красовались два продолговатыхъ мѣшка, соединенныхъ подъ угломъ и оплетенныхъ сверху какими-то канатами, что должно было изображать обнаженныхъ борцовъ, обвившихъ другъ друга руками. Внизу была короткая надпись: «Кто кого?»
— А что я васъ хочу спросить? — вдругъ обратился ко мнѣ разносчикъ. — Есть ли въ Россіи общества?
— Какія общества? — переспросилъ я.
— Такія, тайныя, какъ у насъ въ Америкѣ! — отвѣтилъ мальчикъ.
— Развѣ въ Америкѣ есть тайныя общества? — съ недоумѣніемъ спросилъ я.