— Скажите, пожалуйста, вы читаете по-нѣмецки? — обратился онъ ко мнѣ.
— Читаю, — отвѣтилъ я. — А что?
— Недавно въ медицинскомъ журналѣ я прочелъ, — медленно произнесъ негръ, — въ Базелѣ профессоръ эстетической химіи приготовилъ средство…
— Эстетической химіи? — усомнился я. — Никогда не слышалъ…
— Да! — упрямо продолжалъ негръ. — Приготовилъ мытье совсѣмъ новое, противъ загара и родимыхъ пятенъ…
Я продолжалъ недоумѣвать.
— Только одинъ разъ помыться, — самые смуглые бѣлѣютъ… — настаивалъ негръ.
Я посмотрѣлъ ему въ глаза. Нѣтъ, повидимому, въ немъ не было ни капли сумасшествія. Но безумная мечта — при помощи какого-нибудь чудеснаго снадобья побѣлѣть и уподобиться бѣлому — жила въ его душѣ и теперь, лицомъ къ лицу съ жестокой жизненной трагедіей, вычитанной изъ газетныхъ строкъ, внезапно вырвалась наружу.
— Какъ вы думаете? — задумчиво продолжалъ негръ. — Возможно ли это?..
Я опять посмотрѣлъ на эти толстыя губы и шерстистые волосы. Они мало бы выиграли даже при бѣлой кожѣ.
— Рѣшительно невозможно! — сказалъ я увѣреннымъ тономъ. — Лучше вы не думайте объ этомъ!..
Поѣздъ опять замедлилъ ходъ, приближаясь къ Джексону, гдѣ должна была произойти смѣна прислуги.
— Я хотѣлъ бы предложить вамъ маленькій подарокъ… — сказалъ я, доставая изъ кармана долларъ.
— Вотъ спасибо!
Негръ встряхнулся, какъ будто сбрасывая съ себя долой всѣ тяжелыя мысли, и лицо его просіяло. Это опять былъ веселый простодушный малый, будущій докторъ и настоящій лакей, не унывающій ни на минуту въ борьбѣ съ бѣдностью и трудомъ.
— Спасибо, сударь! — повторилъ онъ, широко скаля зубы. — Это мнѣ пригодится!..
И онъ замоталъ головой, такъ энергически, какъ будто никакія мечты о Дездемонѣ не входили никогда подъ этотъ широкій черепъ.
— Галло, Джонни!..
Высокій мулатъ съ чемоданомъ подмышкой вскочилъ въ вагонъ.
— Торопись, а то твой поѣздъ уйдетъ!..
Черный студентъ подхватилъ гинекологію и пару берцовыхъ костей и ринулся изъ вагона.
— Видишь, сумасшедшая голова! — проворчалъ мулатъ, убирая остальныя кости подъ лавку.
Повидимому, это тоже былъ студентъ-медикъ. По крайней мѣрѣ, онъ посмотрѣлъ на кости такимъ взглядомъ, какъ будто это были его старыя знакомыя. Очевидно, каждый желѣзнодорожный поѣздъ представлялъ своего рода странствующій черный университетъ. Мнѣ, однако, хотѣлось спать, и, вѣжливо раскланявшись съ новымъ пришельцемъ, я отправился въ свою каюту наверстывать потерянные часы.
С.-Франциско, 1899.