— Этот на меня рычать не будет, — прикинул Кеннет задумчиво. — Надеюсь…
Шаг ко мне, и расстояние между нами почти исчезло. Его ладонь легла на мой затылок, пальцы зарылись в волосы.
— Со стороны может показаться, — сообщили доверительным шепотом, — что я повторяюсь, но на самом деле… Крыша — это лучшее место. Как думаешь, почему? Принимаются самые смелые предположения.
— Недостаток крыши в организме? — подчинилась я хулиганскому порыву. Уж больно заразительно черти в глазах напротив плясали…
— Ну, это уверенный 1:0 в твою пользу. — Он восхищенно цокнул языком.
Почувствовала его руку на своей спине — скользящую по тонкой футболке вверх, к ложбинке между лопатками, ставшему наполовину обнаженным из-за съехавшего рукава плечу, изгибу шеи. Под пристальным, пожирающим взглядом внутри все вздрагивало и замирало. Не смотрел Кеннет так на меня раньше. Было сейчас что-то особенное, глубокое. Страшно волнующее.
— Так почему? — вздохнула я сквозь приоткрытые губы.
— Как почему? — Подушечки пальцев дотронулись до подбородка, надавили легонько, заставляя запрокинуть голову. — Достигнутая вершина. Конец пути. Бежать некуда.
Прищуренные глаза хитро блеснули. О-о-ох… Я втянула воздух вместе с его запахом — знакомым, чуть терпким, будоражащим до умопомешательства. Кеннет наклонился ближе. Во рту предательски пересохло, с трудом сглотнула. Шею обожгло поцелуем. Вторым, третьим… Проложенная до уха дорожка, щекотное дыхание. Сотня бабочек в животе, неистово порхающих. Руки Кеннета переместились назад на мою спину, под ткань сдвинутой футболки. От касаний губ и путешествующих жадно ладоней бросало в сладкую дрожь, отзываясь во мне каким-то новым, восхитительно дурманящим чувством. Как же хорошо… с ним. Вот бы так было всегда-всегда! Чтобы вместе, и эти шесть дней вовсе не заканчивались никогда. Он прижал меня к себе сильнее, я застыла в странном, накатившем внезапно ступоре. Уткнувшись ему в грудь и тяжело дыша. Чертово карабканье на крышу… Измотало, видимо. Объятия ослабли и разомкнулись. Его пальцы ухватили край футболки, подтянув обратно вниз.
— Лёна, ты чего? — спросил Кеннет, отодвигаясь на пару таких далеких сантиметров. — Испугалась?
— Да… — не стала отрицать. — Вспомнила… про завтра. Вдруг это последний вечер?..
— Любой вечер может им оказаться, — пожал он плечами. — Не угадаешь. И надо ли? Пусть предсказатели угадывают.
Я прикусила язык, на котором вертелось менее глобальное уточнение. Вдруг это наш последний вечер? Кеннет обо всем одинаково думает. Просто идет, куда хочет, не планируя ничего толком. Живет сегодняшним днем. Могу ли я так же?